Цветы, свечи и портреты

Поезд памяти и скорби объединил родственников погибших в улу-телякской катастрофе

Исполнилось двадцать пять лет со дня одной из самых страшных техногенных катастроф в истории России, когда близ Улу-Теляка два железнодорожных пассажирских состава вспыхнули от мощного взрыва вследствие утечки на пролегающем рядом трубопроводе. Ранним утром четвертого июня из Уфы к месту той трагедии отправился поезд памяти с родственниками погибших.

Алеша

...На столике стоит портрет в траурной рамке, в банке - букет цветов.
- Алеша рос очень хорошим мальчиком, - не может сдержать слез Надежда Лазарева. - Он у нас гимнаст был, сильный, красивый... Все время в другие города летал на соревнования. А тут пришел и говорит: "Мама, я с классом хочу поехать отдохнуть". Школьников отправляли на юг, к морю и немного подзаработать на уборке черешни. Обещал нам посылку прислать с фруктами. Сын рыбачить любил, хотел лодку себе купить. А вот что случилось...
- Мы так и не нашли Алешу, - продолжает Надежда Андреевна после паузы. - Собрали косточки, рубашку нашли, обгорелую. Нас ведь сначала не пускали на поле, где авария произошла, девять дней мы ждали. И наконец показали нам его вагон, весь перекореженный. Подняли куски железа - а под ними рубашечка, в которой он поехал. Вот и все, что осталось. Мы, родственники пропавших пассажиров, ползали среди этого пожарища, землю просеивали, искали хоть что-нибудь. Собирали косточки... Так и вернулись в Челябинск с тремя узелками: в одном земля, в другом косточки, в третьем - рубашечка та самая. Эти три узелка в гроб и положили, так и похоронили.
- Я в саду работал, - вспоминает Анатолий Андреевич Лазарев. - Когда узнал, в чем был - в спортивном костюме, тапочках, - сел за руль и погнал в Башкирию. На каждом посту останавливали, пускать-то не велено было. "Мне все равно, говорю, разгонюсь и таранить буду, если не откроете дорогу, у меня там сын сгорел". Прорвался. А Надежда Андреевна в санатории отдыхала в тот роковой день, тоже примчалась - из Челябинска организовали для родных поезд.
- Я апельсинов купила, - подхватывает женщина. - Думала, что Леша жив. Еще вещи прихватила для него, чтобы переодеть после аварии. Никто ведь не представлял масштабов трагедии. Леша же сильный, мог из окна выскочить... Не знали, что тут ад был. Все больницы объехали, по спискам смотрели - до последнего надеялись. Это потом уже по вагонам морозильным с телами ходили и на поле. Нас под руки водили, держали на лекарствах. Вообще, башкирские спасатели, врачи, да и простые люди - все показали себя с самой лучшей стороны. Помощь неоценимой была. Мы ведь примчались в чем были, ни зубной щетки с собой, ни одежды сменной, ни лекарств.
Анатолий Андреевич говорит еще долго. Про злосчастный трубопровод, которого вообще на этом месте не должно было быть - предполагалось, что его проложат по безлюдным северным районам Пермской области. Про следствие и про то, как обвиняемые превращались в свидетелей, как назначали крайних, на них в результате и легла вся тяжесть вины. Про три с половиной сотни урн с прахом неопознанных тел, которые и сегодня хранятся под мемориалом, воздвигнутым на месте трагедии. Про ложь чиновников и доживающем последние дни Советском Союзе. А с портрета на нас безучастно смотрел шестнадцатилетний Алеша Лазарев.

Катастрофа

Все началось в 1981 году, когда было санкционировано строительство нефтепровода "Западная Сибирь - Урал - Поволжье". В 84-м почти готовый нефтепровод вопреки всем инструкциям перепрофилировали под транспортировку сжиженной газобензиновой смеси. За пять лет работы здесь произошло около полусотни крупных аварий. Жертв до поры удавалось избежать.
Выстрелило в июне 89-го. Из трещины трубопровода началась утечка смеси. Диспетчер, заметивший падение давления, не счел нужным выяснить причину. Вместо этого подачу газа увеличили. Смесь пропана, бутана и других легковоспламенимых веществ скопилась в низине у Змеиной горы, на 1710-м километре Транссибирской магистрали. В час ночи по местному времени здесь встретились два пассажирских состава. Это - тоже случайность: оба поезда шли не по графику. Один на двадцать минут задержался в Челябинске, другой - на два часа в Саратове. Но - встретились. Для трагедии хватило одной искры...
В поездах № 211 Новосибирск - Адлер и № 212 Адлер - Новосибирск ехали более 1200 пассажиров. Ударной волной с путей было сброшено одиннадцать вагонов, семь из них сгорели дотла. Температура в эпицентре взрыва достигала тысячи градусов по Цельсию. Оставшиеся двадцать семь вагонов выгорели изнутри. По официальным данным, погибли более шестисот человек, 623 пассажира остались инвалидами, получив тяжелые ожоги и телесные повреждения. В списках погибших - более ста восьмидесяти детей.

Оля

- Мы ехали из Челябинска в Пензу, к родственникам Николая, моего мужа, - рассказывает Анастасия Кудашова. - Ехали вчетвером, всей семьей. Оле было четыре годика, Лене - год и одиннадцать месяцев. Что помню из той ночи? Мы спали. Взрыва не помню. Я очнулась от того, что затрещали мои волосы, было замыкание электропроводки. Не поняла сразу, что случилось, мужа начала тормошить. А кругом огонь, стекла разбиты, все горит. Это потом окажется, что наш восьмой вагон - единственный во всем двести одиннадцатом поезде, который устоял на рельсах, не опрокинулся от удара. И вот мы, обожженные, мечемся по этому вагону, а кругом стоит непрекращающийся вой. Не мужской, женский или детский, а просто разноголосый стон. Мои малышки тоже плакали: "Холодно, мама, холодно". Как могла кутала их, одежда-то в лохмотья вся. Дышала на них, чтобы согреть. У меня, как потом врачи скажут, было шестьдесят четыре процента тела обожжено, нога обгорела до кости. Идти не могла, ползла на четвереньках. Мужа теряла постоянно, он в шоке был, трясло его, мерз - и шел к вагонам, к огню, греться. А мы его оттаскивали, боялись, что еще что-нибудь взорвется. Потом пришла помощь, и нас развезли по больницам. Помню, как хватала врачей: "Дети, детей моих найдите!" Нашли, успокоили: девочки в республиканской детской больнице, все нормально, а муж в реанимации. В больнице он и умер - стафилококковая инфекция, заражение крови. Долго скрывал от врачей температуру, когда обнаружили, ноги уже начали отказывать. Ничего сделать не смогли.
- А я мало что помню, - включается в разговор Ольга. - Мне же четыре года только исполнилось - как раз, получается, четвертого июня день рождения. Праздник со слезами на глазах. Так что в памяти все отрывками - как в окошко меня подавали, как в лесу сидели, как забирали папу от вагона. Помню, как мама на четвереньках ползла, а я следом шла и Леночку за руку вела. Еще помню, как врачи срезали банты с головы, разрезали футболку. Я плакала, говорила, что мама будет ругаться за порванную одежду. Только тогда успокоилась, когда мне сказали, что новую футболку купят. В больнице с сестрой лежали. Леночку приводили, всю забинтованную - у нее ожог лица был, я ее не узнавала...

Мемориал

На 1710-м километре теперь высится восьмиметровый мемориал в память о той июньской ночи. У подножия - сорванные взрывом таблички с поездов, плиты с именами погибших. Под бетоном - урны с прахом неопознанных жертв трагедии. Каждый год здесь проходит траурный митинг.
- Двадцать пять лет назад на нашей земле случилась страшная трагедия, - говорит председатель Госкомитета Башкортостан по транспорту и дорожному хозяйству Ильяс Муниров, обращаясь к участникам митинга. - От лица главы Башкортостана Рустэма Хамитова, Правительства республики и от себя лично выражаю нашу скорбь по всем погибшим. Я понимаю и разделяю вашу боль...
- Прошло уже четверть века, но тот черный день остается в памяти, - говорит глава администрации Иглинского района Рафик Мусин. - От имени иглинцев я выражаю глубокое сочувствие всем, кого коснулась та авария. Хочу сказать, что в этом году мемориальному комплексу придан статус памятника истории и культуры регионального значения. Такое решение принято Правительством Башкортостана. И сегодня мы закладываем новую традицию - посадим двадцать пять деревьев, которые образуют Аллею памяти. И каждый год будем сажать здесь по одному дереву. Благодаря поддержке нашего президента Рустэма Закиевича Хамитова в этом году выделены средства на ремонт мемориального комплекса. И впредь мы будем содержать памятник в хорошем состоянии. Мы не забудем...
Заканчивается митинг минутой молчания и возложением цветов к мемориалу. Собравшиеся еще какое-то время держатся вместе, а потом рассеиваются вдоль железной дороги, чтобы побыть наедине со своим горем. На опустевшем мемориале остаются цветы, свечи и портреты погибших.