Актуально

Не русский я, но россиянин

Так писал Мустай Карим. Эти строки, фактически ставшие слоганом, востребованы и сегодня. Патриарх нашей литературы оказался мудрым провидцем, еще шестьдесят лет тому назад обозначив исключительно важную проблему.

Законодательный посыл Астрахани

В октябре прошлого года в Астрахани состоялось заседание президентского Совета по межнациональным отношениям. В своих выступлениях докладчики говорили об идентичности нации, которая определяется прежде всего готовностью каждого гражданина бороться за общие интересы. А вот как и за что бороться, и что это за общие интересы - вопрос... Другой докладчик предложил создать перечень российских народов, но Президент России Владимир Путин возразил, что “мы даже не знаем, сколько у нас народов - то ли сто шестьдесят три, то ли сто девяносто три...”
С основным докладом выступил заведующий кафедрой национальных и федеративных отношений РАНХ и ГС Вячеслав Михайлов (в 1995-2000 годах занимал пост министра по делам национальностей и федеративным отношениям). Он предложил разработать закон о российской нации. Президент с готовностью принял предложение и, подводя итоги заседания, сказал, что “над этим нужно подумать и в практическом плане начать работать”. Российская нация, таким образом, будет установлена законом. Таков самый громкий итог заседания президентского Совета по межнациональным отношениям.
Анонс будущего закона вызвал немало откликов и комментариев - от резко негативных до восторженных. Попробуем разобраться в этом вопросе, а именно: что означает понятие “российская нация” и зачем прописывать таковое в законе?
Автор идеи Вячеслав Михайлов отметил, что Владимир Путин еще в 2001-2002 годах стремился обновить концепцию национальной политики, которая была принята при Борисе Ельцине. Однако принять стратегию развития межнациональных отношений, где было бы узаконено понятие “российская нация”, удалось только в 2012 году. И все-таки принятой стратегии уже недостаточно. Надо двигаться к более серьезному документу - закону, а потом добавить в Конституцию формулировку “Наша цель - это упрочение российской нации”. По мнению авторов идеи, такой закон - официальная декларация сосуществования разных этносов в едином государстве, она в том числе должна повысить толерантность и правосознание людей. Особенно - правосознание, ведь оно еще на низком уровне. Следовательно, принятие закона - очередной этап повышения правосознания граждан. Без правовых регуляторов невозможно формирование единства общества.
Если же затронуть предысторию заседания Совета в Астрахани, надо, наверное, вспомнить и прошедшее в Уфе в январе 2011 года заседание Госсовета на тему “О мерах по укреплению национального согласия”. То заседание проводил Дмитрий Медведев - в те поры Президент России. Итоги встречи показали, что какой-либо внятный курс в сфере национальной политики выбран не был. Концепции, обсуждаемые на Госсовете, страдали главным недостатком: они предполагали фактически ассимиляцию нерусских национальностей, что, конечно, обрекало подобные попытки на неудачу. С тех пор прошло немало времени, и жизнь снова выдвинула на повестку дня вопрос о российской нации, вызвавший ожесточенные дискуссии и разногласия.

Критика и критиканство

Критическая волна комментариев, на наш взгляд, имеет под собой некоторые довольно серьезные основания. Все точки зрения можно объединить в одно предложение-вопрос: “Российская нация”. Путь к единству или расколу?” Так, одни авторы сравнивают переименование милиции в полицию с попыткой создания новой исторической общности - советского народа в СССР и российского народа в РФ. Это, считают они, попытка уйти от создания реального гражданского общества. Попутно отмечается, что в современном мире понятие нации постепенно размывается вследствие процессов глобализации. На этом фоне атомизация какой-либо нации выглядит архаичной.
Другие авторы полагают, что никакие законы не изменят ситуацию, когда в понимании многих людей, живущих в таком государстве, как Россия, в нем отсутствует единая нация, имя которой - производное от названия страны. А проживает великий русский народ и некоторое количество инородцев, к коим этот великий русский народ относится с разной степенью терпимости, в лучшем случае считая себя их “старшим братом”, а в худшем - желая отгородиться от них стеной или отправить на “историческую родину”. Мы еще помним мерзкую поговорку, отражающую эту тенденцию: “Русские в Рязань, татары - в Казань”.
Третьи оппоненты считают, что налицо определенное недоверие Центра к национальным субъектам Федерации. Национальная политика - дело тонкое, особенно в условиях падения экономики и продолжающейся стагнации. В Москве, конечно, желали бы, чтобы татары, башкиры, буряты, калмыки и другие называли себя прежде всего россиянами, а уж после своими титульными национальностями. Однако для этого необходимо создать целый ряд предпосылок, прежде всего экономических. Но поскольку с экономикой сегодня все непросто, то придется российскую нацию формировать и объединять на основе политического противостояния с Западом. Это дешево и эффективно.
Отдельные же критики и вовсе погружают ситуацию в состояние абсурда, ерничают, иронизируют, говорят, что идею надо довести до совершенства. Российская нация должна быть не абы как, а серьезной организацией, с членством и билетами единого образца, и вступать в нее должно только по рекомендации трех заслуженных членов и с экзаменами по истории и уставу российской нации, с вопросами - сколько и какие ордена на знамени Российской Федерации...
Еще одна группа критиков убеждена, что идея российской нации есть попытка отвлечь народ от злободневных и насущных социально-экономических проблем страны. И безнравственно вовлекать людей в какие угодно мегаломанские проекты, пока не реализовано их первейшее право - на достойную человеческую жизнь. Тем более в стране, где четыре пятых населения пребывает в бедности, если не сказать - нищете.
Экспертное же сообщество Башкортостана и соседнего Татарстана восприняли идею введения “российской нации”, скорее, отрицательно. По мнению председателя Комитета Государственного Собрания-Курултая Республики Башкортостан по местному самоуправлению, развитию институтов гражданского общества и СМИ Румиля Азнабаева, понятие “российская нация” по смыслу недалеко ушло от понятия “советский народ”. Термин же “россиянин” уже вошел в обиход и не вызывает отторжения. Более четко можно будет высказаться только после появления концепции и проекта закона.
Более категоричен политолог Евгений Беляев, заявивший, что бумага все стерпит. У нас уже принимались и действуют различные стратегии и программы, а теперь заговорили о законе. Если говорить о понятии “гражданская нация”, то оно предполагает высокую общественно-политическую солидарность населения. В США - это так называемая “американская мечта”. В СССР была объединяющая идея строительства коммунизма. А в России сейчас нет общей идеологии, национальной идеи, а значит, нет солидарности общества. В этом смысле посткрымский консенсус и солидарность (“Крым - наш”) уже утрачены. Мы “подарили” Украине “политическую нацию”, а сами ее не приобрели.
Еще более категоричен доктор исторических наук, профессор Марат Кульшарипов, который относится отрицательно к идее российской нации, и не только из-за размытости данного понятия. В СССР уже вводился термин “советский народ”, и это обернулось сокращением обучения языков народов страны, истории и культуры. Для двадцати процентов нерусского населения России такое означает фактически ползучую ассимиляцию. Это попытка скопировать американскую модель гражданской нации. Нельзя сравнивать США и Россию. США появились не как государство народов и территории, а как колония, которая вбирала в себя приезжих. Специфика “плавильного котла” для России неприемлема. Россия формировалась как государство народов со своей территорией, а у многих народов и со своей государственностью. У нас нации строили государство, а не государство нацию.
Казанский ученый, доктор исторических наук Дамир Исхаков отмечает, что в мировой практике нет подобных законов. В западной традиции под понятием “нация” подразумевают сограждан, и введение такого рода термина в России имеет свою опасность. Россия как многонациональное и федеративное государство включает в состав государственные образования. Это Татарстан, Башкортостан, Чувашия, Якутия и другие национальные республики. Они признаются Конституцией Российской Федерации государствами с соответствующими атрибутами. А коренное население в них - государствообразующими нациями, что совпадает с терминами западной политологии и социологии “нация” и “народ”.
Если же на уровне закона будет принято понятие “российской нации”, то другим будет отказано в понятии “национальность”. Это станет актом государственного непризнания народов.
Да, сказано резко и однозначно. И если собрать воедино все отрицательные и критические инвективы, мы бы объединили их под бессмертными словами незабвенного Виктора Степановича Черномырдина: “Не чешите там, где не чешется. Почешите лучше в другом месте!” Сейчас немодно ссылаться на Владимира Ильича Ленина, но он был абсолютно прав, когда предупреждал, что национальный вопрос - один из самых тонких и поэтому требует исключительно деликатного подхода.

Нация: современное прочтение

И все же здесь, наверное, невозможно обойтись без выяснения вопроса: а что же такое нация? Какова ее современная интерпретация? Перспективы развития? В свое время Иосиф Сталин дал четкое определение нации и четыре ее признака: язык, культура, территория и экономика. Эта не обсуждаемая формулировка долгие годы господствовала в теории и практике. Но сегодняшняя реальность заставляет несколько по-иному взглянуть на нее и уточнить некоторые детали.
Мы согласны с точкой зрения, что для наций характерна не только общность экономической жизни, а общность смысла жизни, выходящего за пределы удовлетворения физиологических и бытовых потребностей людей, составляющих нацию.
Равноправие наций, проживающих в границах одного государства, выражается в тенденции к ликвидации этнического разделения профессионализма в сферах государственного управления, науки, искусства, в отраслях индустрии и ликвидации различий в уровне образования. Этническое же своеобразие сельского и городского населения и соответствующее ему распределение профессионализма может сохраняться в силу исторической и географической обусловленности гораздо дольше. Это мы наблюдаем в нашей республике, где почти сорок процентов населения проживают в сельской местности.
Проблема создания и принятия закона о российской нации со всей очевидностью требует ответа и на такой вопрос: нужен ли государственный орган по координации деятельности министерств и ведомств по вопросам развития межнационального сотрудничества или же заставить работать существующие органы власти? В этой связи считаем необходимым напомнить историю создания органа государственной власти в сфере национальных отношений в нашей стране. Если говорить о советском периоде, то первой структурой был Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР во главе с Иосифом Сталиным, просуществовавший до июля 1923 года. И только в ноябре 1989 года был воссоздан Госкомитет РСФСР по национальным вопросам. Далее его реорганизовали в Госкомитет РСФСР по делам национальностей. Следующий этап - Госкомитет РФ по национальной политике, его сменил Госкомитет РФ по делам федерации и национальностей. В 1994 году статус Госкомитета вырос до Министерства РФ по делам национальностей и региональной политике.
После всех этих и последующих бюрократических реорганизаций Министерство стало нынешним Федеральным агентством по делам национальностей. Такова управленческая траектория ведомства, курирующего один из важнейших участков государственной политики.
И кто только не перебывал в кресле его руководителя, начиная от забытых ныне Анатолия Белякова и Леонида Прокопьева до изредка упоминаемых Сергея Шахрая, Евгения Сапиро, Валерия Кирпичникова, Александра Блохина и Валерия Тишкова и заканчивая нынешним директором Агентства Игорем Бариновым. На наш взгляд, статуса Агентства явно недостаточно для государственного органа в такой сфере.
Если же говорить о нашей республике, то отдельной управленческой структуры управления межнациональными вопросами нет. Ее функции разбросаны между различными министерствами - образования, культуры, спорта и молодежной политики, общественными объединениями и организациями. Здесь есть свои плюсы и свои минусы. Но отметим, что многие российские республики имеют свои органы власти, отвечающие за национальную политику. Это Удмуртия, Дагестан, Чечня, Ингушетия, Коми, Карелия, Мордовия и другие. Насколько эффективна деятельность этих органов - вопрос отдельный.
Принятие закона о российской нации, по мнению многих экспертов, логично потребовало бы среди прочего коренной перестройки административно-территориального деления. Пришлось бы упразднить национальные республики и разделить Россию на области и губернии без учета национального фактора. Вот тогда бы сбылась голубая мечта Владимира Вольфовича Жириновского! Сейчас же республики, включая Республику Крым, существуют как основные территории, на которых проживают соответствующие этносы: башкиры, татары, чуваши, чеченцы, буряты, крымские татары и другие. Но как-то странно было бы сохранять республики для россиян башкирского, татарского или чеченского происхождения. Очевидно, что столь радикальная мера способна только обострить межнациональные отношения.
А завтра?
Словом, названные нами только некоторые проблемы, связанные с принятием закона о российской нации, вся многоголосая критика этой идеи свидетельствуют, с одной стороны, о плюрализме мнений по данному вопросу. А с другой - о необходимости всенародного обсуждения, учета всех разумных предложений и рекомендаций экспертного сообщества и практиков.
Но необходимо знать и помнить о том, что менталитет того или иного этноса, национальная психология, устоявшиеся традиции, взгляды, привычки, неписанные законы - все это не отменяется указами свыше, особенно когда реальность такие указы на каждом шагу опровергает. Взять хотя бы знаменитые “майские”, 2012 года, указы Президента РФ. Исполнен ли хотя бы один из них в полном объеме, как он прописан? Вопрос, что называется, риторический...
И все-таки перед нами стоит большая задача, касающаяся формирования будущей идентичности российских этносов. Она заключается в том, чтобы создать полноценную российскую нацию при сохранении идентичности всех народов, населяющих нашу страну и осознающих свою принадлежность к России как государству. Ведь, несмотря ни на что, у нас есть общие ценности, проверенные и испытанные столетиями совместной жизни: общая история побед и достижений, русский язык как язык межнационального общения, единая территория, смешанные браки, интернациональные трудовые коллективы и многое другое.
Закон должен закрепить все ценное и позитивное, что накоплено за многие годы совместного общежития. И принять его не келейно, как нередко бывало в законодательной деятельности Госдумы, а только после широкого всенародного обсуждения с участием не только политиков и депутатов, но и экспертного сообщества, ученых и практиков. Через компромиссы и совместные решения. Мы согласны с точкой зрения известного российского демографа, профессора Анатолия Вишневского: “Необходим поиск “золотой середины” - мультикультурализма, не переходящего во всеобщее обезличивание. У нас нередко забывают, что перед тем, как предлагать законы, важные вопросы должны обсуждаться обществом”.
Словом, в поставленной Президентом РФ Владимиром Путиным проблеме принятия закона о российской нации вопросов больше, чем ответов. А нам всем надо ответить перед самим собой: кто я? кто мы? И помнить мудрые слова великого Мустая Карима: “Наша истинная национальность - человек!”