А на сердце остались царапины

Поминки моего деда. Тягостное чувство потери близкого человека. Дыра в сердце. Первый ком земли на крышку гроба, за которым - мое детство.

Бабушка заплакана, но суетится на кухне, на равных хозяйствуя с дочерью, снохой и нами - тремя внучками. Горе пережить легче, если занавесить его легкой дымкой светлой печали по ушедшему. Памятью о его делах, о моментах счастья, пережитых вместе.
- Дед сдавать стал, когда в город переехал, - говорит сестра, - ему было так хорошо в своем доме, на своей земле…
- Да, - соглашаюсь я, - нам всем было хорошо. И еще там жила моя Мурка...
Родня как по команде останавливается - перестает шинковать, жарить и сервировать. На меня недоверчиво, в упор смотрят пять пар глаз.
- Да ладно… Ты чего, помнишь, что ли?
- Естественно. Как иначе-то? Вот только она потом пропала...
Взгляды становятся откровенно ошарашенными.
- Так ты до сих пор не поняла, куда она делась?!
Мурка пришла к нам крошечным котенком. Наверное, прибежала от соседей - Иванкиных, у них все время обитали огромные кошачьи кланы. Серая полосатая «одежка», огромные глазища, тоненький хвостик. Я полюбила Мурку с первого взгляда - и навсегда.
Мне, растущей единственным ребенком в семье, так важно о ком-то заботиться. Она запрыгивала ко мне в кроватку с первым лучом солнца, а проделки кошки умиляли всю семью. Ее немного хрустящее пение дарило чувство уюта и мира. Даже бабушка, твердо решившая никогда больше не заводить усатых-полосатых, смотрела на этого удивительного котенка с врожденной аккуратностью вполне миролюбиво. Тем более было решено, что в конце лета Мурка уедет вместе со мной в город - родители разрешили.
Пару раз она исчезала, но потом возвращалась, к моей безграничной радости, пока однажды не пропала окончательно.
Я искала ее до самого конца лета - каждый день бегала по улице, высматривала, звала. Детское сердце тосковало совершенно не по-детски. А вдруг моя подружка в беде? А вдруг ее разорвали собаки? Неужели она просто ушла и забыла обо мне?! Нет, не может такого быть…
Я недобро косилась на дом Иванкиных - забрали, поди, мою любимицу обратно, она ведь красавица. Каждый раз, еще на протяжении нескольких лет, приезжая в гости к деду и бабушке, я первым делом спрашивала:
- Мурка не приходила?
- Так ты до сих пор не поняла, куда она делась?!
Я недоуменно мотаю головой.
Родственники переглядываются. Наконец бабушка произносит:
- Да увезла я ее в лес. И там оставила.
Как так, почему? Я не хочу верить своим ушам.
- Да, оставила! Потому, что не нужны мне кошки в доме! Пыталась пару раз избавиться, уносила к магазину, да она обратно прибегала…
- Бабушка, но ведь Мурка со мной должна была уехать в город!
Я нахожу глазами мать, она старательно отводит взгляд.
Ну, понятно. В курсе «антикошачьей кампании» были все взрослые и даже обе мои двоюродные сестры. Одной мне невдомек. А между тем все покорно «искали» вместе со мной Мурку, «ждали», «сожалели», «грустили».
На кухне воцаряется молчание. Все сосредоточенно готовятся к поминкам. Я продолжаю чистить картошку. Обычное бытовое предательство. Есть срок давности у таких преступлений? Или всем нормально, только я одна их поступок так воспринимаю?
Картофельная кожура сворачивается прихотливыми спиральками.
Рядом с большой дырой в сердце от потери дедушки появилась еще одна - маленькая.