К 95-летию со днЯ рождениЯ прославленной балерины

Огненный танец Тамары Худайбердиной

Эту яркую, неординарную танцовщицу я успела увидеть на сцене. Правда, не в главной партии. Я приехала в Уфу в 1960 году, а Тамара Шагитовна уже в 1964-м завершила танцевальную карьеру. И в этом временном промежутке я попала на балет «Большой вальс» («Голубой Дунай») на музыку Иоганна Штрауса. Тамара Худайбердина исполняла вставной номер «Персидский марш». Это было настолько блистательно, что зал взорвался аплодисментами. Чувствовалась хорошая школа балерины, но пластичность, грациозность, артистизм – безусловно, божий дар. Зрители требовали повторения, и Тамара Шагитовна трижды выходила «на бис». Видно было, что радость и восторг зрителей ей приятны, это её вдохновляет. Вот такое яркое воспоминание подарила мне эта удивительная, талантливая, огненная танцовщица-актриса.

Когда я познакомилась с Зайтуной Агзамовной Насретдиновой, узнала, что она и Тамара неразлучные подруги с детских лет. Обе с благословения Файзи Гаскарова учились в Ленинградском хореографическом училище. Правда, Тамара попала туда годом позже, потому что мама и бабушки не хотели отпускать девочку в далёкий город. Своего знаменитого отца – видного государственного деятеля, писателя, публициста Шагита Худайбердина Тамара не запомнила. Ей было чуть больше года, когда он умер. Но воспитывалась в атмосфере почитания и обожания его личности и всегда старалась не подвести, быть достойной его памяти.
В интернате кровати Тамары и Зои стояли рядом, учились у одних педагогов. Они ровесницы, дни рождения рядом: у Тамары – 10 августа, у Зои – 14.
Когда началась Великая Отечественная, Тамара вместе с выпускниками приехала в Уфу, все военные годы работала наравне с профессионалами. Она стала первой исполнительницей главных партий в балетах "Зюгра" Назиба Жиганова, "Шахерезада" Николая Римского-Корсакова. Исполняла ведущие партии в балетах «Журавлиная песнь» Льва Степанова и Загира Исмагилова, "Красный мак" Рейнгольда Глиэра, "Лауренсия" Александра Крейна, "Эсмеральда" Чезаре Пуньи и в других спектаклях, в том числе оперных. После войны уже опытной артисткой балета уехала доучиваться в Ленинград. Заканчивала учёбу у Марии Фёдоровны Романовой, замечательного педагога, матери Галины Улановой.
Вернувшись в Уфу, с упоением окунулась в театральную жизнь. Они с Зайтуной танцевали одни партии. Но были разные, потому что обе яркие, неповторимые, неординарные индивидуальности.
Тамара Худайбердина проработала на уфимской сцене 23 года. Первая большая роль – Сванильда в балете «Коппелия». Раскрылось ее актерское дарование: она придумывала выразительные, необычные мизансцены, которые, кроме нее самой, никто не мог исполнять. Она с удовольствием танцевала лирических героинь - Одетту, Жизель – в классических балетах, но ее талант ярче проявился в стремительных, драматичных ролях, которые больше подходили её страстному, просто огненному темпераменту.
Расцвет творчества Тамары Худайбердиной приходится на 1948-1958 годы. В это золотое десятилетие она танцевала с ярким, утонченным Владимиром Григориным, который был не только партнером по сцене, но мужем, другом. Любимая роль – Зарема в «Бахчисарайском фонтане» Бориса Асафьева. Исполняла ее с неизменным успехом в течение двух десятков лет. Готовила партию во втором составе, в первом – Зайтуна. Но подруга внезапно заболела, и на премьере танцевала Тамара. Роль технически трудная, много стремительных вращений, прыжков, и это увлекало. Захватил и сам образ. Пушкинскую поэму знала наизусть. Интересно было передать накал эмоций – любовь, ревность, ненависть, страдание… И в последний раз, в 1964 году, она вышла на сцену в роли Заремы.
Пожалуй, ещё больше возможностей для самовыражения Тамара находила в народных танцах.
- Лучше Тамары никто их не исполнял, - рассказывала Зайтуна Агзамовна. – Взгляд, движение, поворот головы – все так изящно, нежно, благородно.
У Тамары был богатейший концертный репертуар. Файзи Гаскаров на нее специально ставил номера: "Муглифа", "Подарок", "У ручья"...
Майя Тагирова, восхищаясь Муглифой Худайбердиной, писала: «В ней было и целомудрие, и кокетство. Всего в меру, удивительно, как она умела соблюсти этот баланс».
У нее был замечательный индийский танец. В свое время в Калькутте она видела выступления танцовщиц, представительниц четырех стилей, и из этих движений уже в Уфе сама создала номер. И костюм придумала сама.
Была человеком щедрой души - не скупилась ни временем, ни советом. В репетиционном зале невольно приходится наблюдать друг за другом. Она вдруг могла сказать: "Посмотри вот на это движение". Приходила в класс, помогала найти ракурс - вкус художественный у нее огромный! И преподнести себя на сцене учила: поведению, тому, как встать, как с гримом работать. Подсказывала: "Мария (в "Бахчисарайском фонтане") ведь не только скромная наивная девушка. Она еще и гордая полячка, в жилах которой течет кровь шляхты". В Тамаре всегда жило очень мощное артистическое начало.
Еще выступая на сцене, Тамара Шагитовна стала работать в Уфимском училище искусств, с 1971-го преподавала на кафедре сценического движения, с 1993 года – профессор. Она любила своих студентов, трогательно переживала за них. И студенты обожали ее – требовательную, но чаще – мягкую, добрую…
В 1998 году готовились отметить юбилеи двух замечательных башкирских балерин Зайтуны Насретдиновой и Тамары Худайбердиной. Тамара Шагитовна поделилась со мной воспоминаниями о Зайтуне и Халяфе, рассказала о ленинградской поре их жизни, много интересных подробностей и деталей я от неё узнала. И договорились встретиться ещё раз, чтобы поговорить о ней самой и подготовить к юбилею материал. Но… не состоялось. В конце апреля Тамара Шагитовна внезапно ушла из жизни. Помню, как тяжело переживала смерть подруги Зайтуна Агзамовна, долго не могла прийти в себя.
Теперь и Зайтуны Агзамовны нет… Но ничто, даже смерть, не способно затмить то, что сделали эти легендарные женщины. Получив блестящее образование в лучшей балетной школе мира, они стали подлинными профессионалами, звездами сцены, прославили башкирский балет в родной стране и за рубежом.

Нина ЖИЛЕНКО.