Журавлиная песнь, ставшая легендой

К столетию со дня рождения великой башкирской балерины, педагога, народной артистки СССР Зайтуны Насретдиновой

Зайтуна Агзамовна – бесконечно дорогой мне человек. Так получилось, что ее образ прошел практически через всю мою жизнь. В восемнадцать лет, в 1955 году, я, с младых ногтей влюбленная в балет, вырезала из газеты «Правда» снимок, под которым значилось: «Лебединое озеро». Одетта – народная артистка СССР Зайтуна Насретдинова». Я ничего не знала о Декаде башкирского искусства в Москве и о республике вообще, представить не могла, что Уфа станет родным городом, а судьба подарит мне большую, искреннюю дружбу с легендарной балериной..
Личность Зайтуны Насретдиновой всегда вызывала интерес, и как хорошо, что он не угасает и по сей день. Ее любили журналисты, с удовольствием писали, как она десятилетней девчонкой, не зная русского языка, уехала в Ленинград постигать искусство балета, о ее потрясающих успехах, о дружбе с Файзи Гаскаровым, о ее Зайтунгуль, Лауренсии, Одетте, Жизели, Эсмеральде… О том, как молодо она выглядит и со вкусом одевается… Даже о ее любимце – сиамском коте Тимофее, сердившемся, когда хозяйка разговаривает по телефону, и его возмущение было слышно на другом конце провода… Все артисты балета относились к ней как к родному, близкому человеку.
Зайтуна Агзамовна долго держала верхний край цепочки башкирских балерин: так наглядно представлялась история национальной хореографии – вот Гузель Сулейманова, Гульсина Мавлюкасова, а вот истоки – Зайтуна Насретдинова. В общем-то, все так и осталось, потому что неизгладимы страницы, вписанные балериной и педагогом Зайтуной Насретдиновой, в большую и яркую книгу башкирского балета.
Одна из первых профессиональных балерин республики Зайтуна Насретдинова танцевала на сцене Башкирского государственного театра оперы и балета двадцать три года. Этот лебединый полет был прерван в 1965 году, когда внезапно, в расцвете сил и творчества, ушел из жизни ее муж, друг, единомышленник, партнер по сцене Халяф Сафиуллин. После его кончины она так и не появилась перед зрителями ни в одном спектакле. Но в театре была до последних своих дней – педагогом-репетитором. И ныне ее подопечные танцуют в разных уголках планеты.
После окончания Ленинградского хореографического училища Насретдинова и Сафиуллин сразу стали ведущими солистами БГТОиБ. Педагогом-репетитором Зайтуны была Елена Константиновна Войтович. Бывшая балерина «Мариинки», она много сделала для башкирского балета. Это счастье для начинающей балерины – попасть к такому мастеру, женщине великой интеллигентности и доброты, щедро отдающей свой опыт молодым. Она вдохнула в Зайтуну тот святой огонь искусства, который горел в ней и живет в душе настоящего Артиста. И не этим ли огнем Зайтуна Насретдинова сама зажгла такие звезды башкирского балета, как Фирдаус Нафикова, Леонора Куватова, Радик Зарипов, Лилия и Эльдар Валиевы, Юлай Ушанов, Людмила Шапкина…
Но это позже. А пока дуэт Насретдинова – Сафиуллин берет одну балетную крепость за другой. Первым был балет «Коппелия» Делиба, поставленный в 1941 году совместно с артистами эвакуированного в Уфу Киевского театра оперы и балета имени Тараса Шевченко. Работа с опытными украинскими мастерами тоже не прошла даром.
«Бахчисарайский фонтан» Асафьева, «Лебединое озеро» Чайковского, «Красный мак» Глиэра, «Лауренсия» Крейна, «Эсмеральда» Пуни, «Раймонда» Глазунова, «Голубой Дунай» Штрауса, «Дон Кихот» Минкуса, «Жизель» Адана, национальные и современные балеты: каждый спектакль – вершина, каждая партия – откровение.

Зайтуна была царицей на сцене. Когда она выходила, казалось, что от нее исходит сияние. Она вызывала творческий импульс у всех, кто находился на подмостках, и то волнение у зрителей, которое рождается при встрече с большим художником. Как жаль, что тогда редко делались киносъемки, а видео не было и в помине. Поэтому не зафиксировано для последующих поколений любителей балета, как нежным облаком вплывала на сцену ее Одетта, вихрем темперамента вырывалась из-за кулис Одиллия… Насретдиновой интересно было исполнять самые разные партии, создавать контрастные характеры, она обладала богатейшей танцевальной и драматической палитрой. В «Бахчисарайском фонтане», например, танцевала и Марию, и Зарему – нежную, слабую панночку и страстную, пламенную восточную женщину. В 1952 году в Уфу приезжала Галина Уланова. В двух спектаклях «Бахчисарайский фонтан» она танцевала Марию, Насретдинова – Зарему. Можно только позавидовать уфимцам, которым посчастливилось побывать на том спектакле. Поклонники таланта и личности балерины испытывают чувство благодарности к художнику Рашиду Нурмухаметову, запечатлевшему ее в этом незабываемом образе. Гордая, сильная, страстная натура, готовая умереть ради любви.
Зрители ликовали вместе с темпераментной насретдиновской Китри и жизнерадостной Франциской, плакали, когда погибали ее Тао Хоа и Жизель.
Зайтуна Насретдинова и Халяф Сафиуллин стояли у истоков славы башкирского балета. Трудно писать и говорить только об одном из них, они составляли неразрывное гармоничное целое. Чистоту, строгость и красоту насретдиновских арабесков и аттитюдов оттеняли, подчеркивали сафиуллинские мощные прыжки, виртуозные вращения. Это было удивительное единение художников, неповторимый сплав музыки, танца и чувств.
Как-то, готовя очередную публикацию о балерине, я ради интереса заглянула в гороскоп друидов. Зайтуна Насретдинова, родившаяся 14 августа, оказывается, кедр. «Кедровые люди», говорится там, часто рождаются для легенды, сказки. Можно по-всякому относиться к гороскопам и предсказаниям, но тут попадание точное. Уже одна роль Зайтунгуль в балете «Журавлиная песнь» сделала Насретдинову легендой башкирского искусства. Образ, который она создала, – это в каком-то смысле песнь, по силе воздействия равняющаяся самому балету. Либретто на музыку Льва Степанова написал Файзи Гаскаров и посвятил балерине. Зайтунгуль – значит «цветок Зайтуны».
Балет поставлен в 1944 году к 25-летию Башкирской автономии. Большая организаторская заслуга в этом тогдашнего директора театра Булата Губаевича Имашева. Он повез исполнителей в Пермь, где во время войны образовался настоящий балетный центр – туда эвакуировались Мариинский театр и Ленинградское хореографическое училище; привлек к постановке в качестве балетмейстера Нину Александровну Анисимову, лучших педагогов-репетиторов. Перед премьерой собирает всех в Уфе, и спектакль проходит блестяще!
Насретдинова и Сафиуллин – Зайтунгуль и Юмагул – создали поэтические, глубоко проникновенные образы героев старинной башкирской легенды. По сути, это классический балет, но он окрашен колоритом башкирского танцевального фольклора. Расставить национальные акценты Анисимовой вместе с Гаскаровым помогал Халяф Сафиуллин, впервые проявив незаурядные способности постановщика. Башкирские мелодии Льву Борисовичу Степанову наигрывал на курае молодой Загир Исмагилов.
«Журавлиная песнь» – ярчайшая страница в истории башкирского балета. В 1955 году, во время Декады башкирского искусства в Москве, великолепные адажио, яркие и сложные вариации, монологи, насыщенные драматизмом, покорили столичную публику и принесли полное профессиональное признание танцовщикам. Отрывки из балета увидели в Англии, Болгарии, Польше, Китае, Корее…
Образ Зайтунгуль пленял поэтичностью, одухотворенностью, большой внутренней силой. Зайтуну Насретдинову московские критики назвали балериной высокого класса, артисткой с ярким драматическим даром. Неудивительно, что именно этот балет, именно эта балерина произвели неизгладимое впечатление на семилетнего мальчика – Рудика Нуреева и определили его судьбу.
Гостем одного из Нуреевских фестивалей в Уфе был Рене Сирвен из Франции, балетный критик с мировым именем. Он дружил с Рудольфом и много слышал от него о Зайтуне Насретдиновой. Еще до встречи в Уфе месье Сирвен прислал ей программу вечера памяти Нуреева на международном фестивале танца во Франции с восторженной надписью: «Госпоже Насретдиновой, которой Париж не имел счастья аплодировать, но которую знает весь мир благодаря восхищению ее мастерством Рудольфа Нуреева…» Рене Сирвен был счастлив увидеть живую легенду… И увёз с собой в Париж фильм «Журавлиная песнь», где Зайтуна исполнила роль Вожака журавлей.
…Знаменитая балерина отличалась чрезвычайной скромностью. Однажды я была у нее дома, и она смущенно(!) показала мне книгу в золотом переплете. Это оказался том энциклопедии «Кто есть кто. Женщины мира», составленный Международным биографическим центром в Кембридже. На 410-й странице – статья о нашей балерине. К английской посылке прилагался Диплом в красивой рамочке. Присуждается, сказано в документе, за выдающиеся заслуги, отмеченные в этом издании.
Вообще Зайтуна Агзамовна не любила распространяться о своих наградах, титулах. Но одним званием, я заметила, гордилась. После знаменитой Декады в Москве она третьей из советских балерин – после Улановой и Лепешинской – стала народной артисткой СССР. А еще ей было приятно вспоминать, что в Ленинграде в одно время с ней и Халяфом учился Юрий Григорович. Они дружили, вместе репетировали, выступали в учебных спектаклях и театральных постановках. Однажды очередной приезд Юрия Николаевича в БГТОиБ на постановку «Лебединого озера» совпал с юбилеем балерины, и мне удалось «разговорить» мастера:
– Для меня Зайтуна Насретдинова – по-прежнему Зоя, Зоенька. С той самой поры, когда мы учились. Почти во всех школьных постановках они с Халяфом играли главные роли. Ее мы боготворили, все мальчишки были в нее влюблены. Потом началась война, и мы расстались. Зоя всю свою жизнь посвятила башкирскому театру, а я работал в Ленинграде, Москве, но память о ней всегда жила в каком-то уголке души. Когда в 1995 году приехал в Уфу для работы нал «Щелкунчиком», мы увиделись. Это была большая радость, как будто родного человека встретил. Театр – довольно сложный организм. И есть люди, которые проживают свою жизнь в театре, не вмешиваясь ни в какие интриги, сплетни. Зоя – такая. Она занята своим делом, для нее это жизнь – уроки, репетиции… Молодому поколению танцовщиков она несет большую культуру ленинградской школы. Там начиналось ее мастерство, становление таланта. Дуэт Насретдинова – Сафиуллин был замечательный. Я видел Зою во всех школьных спектаклях и во время Декады башкирского искусства в Москве. Необычайная женственность присутствовала в ее пластике и контрастировала с резким, мужественным, темпераментным Халяфом. Удивительное сочетание! Высокая лирическая нота придавала ее танцу особое очарование. Когда я смотрел на нее, всегда это ощущал, и мне было радостно.
…Весь мир признал заслуги Зайтуны Насретдиновой. Тот же Международный биографический центр в Кембридже присудил ей за выдающийся вклад в культурные достижения почетное звание «Международный профессионал». Журнал «Балет» удостоил приза «Душа танца» в номинации «Мэтр танца». Как бриллиантовый венец в конце жизни – Национальная театральная премия России «Золотая Маска» в номинации «За честь и достоинство».
А последний эпизод и вовсе как из сказки или, скорее, мифа. Во время похорон балерины произошло нечто потрясающее. Когда могильный холмик уже почти оформился, раздалось курлыканье журавлей. В ярко-голубом октябрьском небе все увидели журавлиный клин. Птицы на несколько секунд зависли над местом погребения, затем стали перестраиваться в цепочку и делать круги. Наконец, сделав большой круг, полетели к солнцу и скрылись в его лучах. Что это?! Журавли проводили в последний путь своего Вожака! На глазах у всех взметнулась в поднебесье душа балерины… Такой красивый финал журавлиной песни Зайтуны. Ее легенда продолжается…