Имена

Башкирская балерина, которую знал весь мир

В нынешнем августе (14-го) Зайтуне Агзамовне Насретдиновой исполнилось бы 95 лет. Почти 10 лет её нет с нами, но память о талантливой балерине, добром, бескорыстном человеке не тускнеет. Ещё при жизни её называли легендой, весь мир признал ее заслуги. Международный биографический центр в Кембридже включил ее в энциклопедию великих женщин планеты, а несколько лет спустя присудил почетное звание «Международный профессионал» за выдающийся вклад в культурные достижения. Журнал «Балет» удостоил ее приза «Душа танца» в номинации «Мэтр танца». Как бриллиантовый венец в конце жизни – премия «Золотая Маска» в номинации «За честь и достоинство».

Вообще, Зайтуна Агзамовна не любила распространяться о своих наградах, титулах. Но одним званием гордилась. После знаменитой декады в Москве она третьей из советских балерин – после Улановой и Лепешинской – стала народной артисткой СССР.
Гостем Нуреевского фестиваля в 2003 году был Рене Сирвен из Франции, балетный критик с мировым именем. Он дружил с Рудольфом и много слышал от него о Зайтуне Насретдиновой. Еще до встречи в Уфе месье Сирвен прислал ей программу вечера памяти Нуреева на международном фестивале танца во Франции с восторженной надписью: «Госпоже Насретдиновой, которой Париж не имел счастья аплодировать, но которую знает весь мир благодаря восхищению ее мастерством Рудольфа Нуреева…» Рене Сирвен был счастлив увидеть живую легенду, а Зайтуна Агзамовна стала настоящей героиней фестиваля (именно тогда ей вручили приз «Душа танца», есть фотография: виновница торжества с цветами и статуэткой).
Портреты Насретдиновой писали художники. Ее обожали Радик Гареев, Юрий Григорович… Однажды очередной приезд Юрия Николаевича в Башкирский государственный театр оперы и балета совпал с юбилеем Зайтуны Агзамовны, и мне удалось «разговорить» маэстро.
- Для меня Зайтуна Насретдинова – по-прежнему Зоя, Зоенька. С той самой поры, когда мы учились в Ленинграде. Почти во всех школьных постановках Зоя и Халяф играли главные роли. Зою мы боготворили, все мальчишки были в нее влюблены. Потом началась война, и мы расстались. Зоя всю свою замечательную жизнь посвятила Башкирскому театру оперы и балета, а я работал в Ленинграде, Москве, но память о ней всегда жила в каком-то уголке души. Когда в 1993 году приехал в Уфу для работы над «Щелкунчиком», мы увиделись. Это была большая радость, как будто родного человека встретил. Театр – довольно сложный организм, и есть люди, которые проживают свою жизнь в театре, не вмешиваясь ни в какие интриги, сплетни. Зоя – такая. Она занята своим делом, для нее это жизнь – уроки, репетиции… Молодому поколению танцовщиков она несет большую культуру ленинградской школы. Там начиналось ее мастерство, становление таланта. Дуэт Насретдинова – Сафиуллин был замечательный. Я видел Зою во всех школьных спектаклях и во время Декады башкирского искусства в Москве. Необычайная женственность присутствовала в ее пластике и контрастировала с резким, мужественнным, темпераментным Халяфом. Удивительное сочетание! Высокая лирическая нота придавала ее танцу особое очарование. Когда я смотрел на нее, всегда это ощущал, и мне было радостно.
Этот рассказ Юрия Николаевича был опубликован в театральном журнале «Аксаковский дом», в номере, полностью посвященном легендарной балерине.
А вот воспоминание еще одного давнего друга Зайтуны Агзамовны, танцовщика, балетмейстера Хашима Фатыховича Мустаева:
- Зайтуна сразу стала ведущей солисткой. Она и в училище была первой, и здесь, в Уфе, блистала техникой, яркой актерской игрой. Настоящая ее карьера началась с «Журавлиной песни». Это был первый национальный балет, и все мы работали с упоением. Зайтунгуль и Юмагула великолепно станцевали Зайтуна и Халяф, а я был Арсланбаем. Премьера имела громадный успех, все восхищались Зайтуной. Спустя столько лет признаюсь: я объяснялся ей в любви, и мы даже дрались с Халяфом…
Талантом Зайтуны Насретдиновой восхищались не только простые зрители, но и коллеги по театру. Как-то Бану Нургалеевна Валеева рассказывала:
- Я не упускала возможности посмотреть спектакль с участием Зайтуны, готова была наслаждаться ее танцем каждый вечер. Потрясающая балерина и великая актриса!
Зайтуну Агзамовну любили журналисты и с удовольствием писали, как она десятилетней девчонкой, не зная русского языка, уехала в Ленинград постигать искусство балета, о ее потрясающих успехах, о дружбе с Файзи Гаскаровым, о ее Зайтунгуль, Зареме, Лауренсии, Одетте, Жизели, Эсмеральде… О том, как молодо она выглядит и со вкусом одевается… Даже о ее любимце сиамском коте Тимофее, не любившем, когда его хозяйка разговаривает по телефону, и его возмущение было слышно на другом конце провода… Все артисты балета относились к ней как к родному, близкому человеку.
Зайтуна Агзамовна долго держала верхний край цепочки башкирских балерин: так наглядно представлялась история национальной хореографии – вот Гузель Сулейманова, Гульсина Мавлюкасова, а вот истоки – Зайтуна Насретдинова. В общем-то, все так и осталось, потому что неизгладимы страницы большой и яркой книги башкирского балета, вписанные балериной и педагогом Зайтуной Насретдиновой.
Судьба делает личность или, наоборот, личность творит свою судьбу? Наверное, бывает по-всякому. В случае с Зайтуной Агзамовной этот процесс взаимосвязанный. Свое предназначение она всегда поддерживала талантом, великим трудолюбием, духовным совершенствованием. Первая балерина республики, она танцевала на сцене Башкирского государственного театра оперы и балета без малого четверть века. Вместе с Халяфом они исполнили главные партии в русских и зарубежных классических балетах, которые шли в театре. Но особым, знаковым для них стал балет «Журавлиная песнь». Не случайно именно этот балет оказался судьбоносным для Рудольфа Нуреева. Одна легенда родила другую легенду!
Либретто «Журавлиной» сочинил Файзи Гаскаров и посвятил его Зайтуне. Сафиуллин и Насретдинова танцевали в уфимской премьере, потом во время Декады башкирского искусства в Москве, показали отрывки из балета зрителям Великобритании, Болгарии, Монголии, Кореи,
Вьетнама… Им первым среди башкирских артистов разрешили выезд за границу. В Англии, стране аристократов, на одном приеме им подали (может, умышленно) мясо большим куском. Но англичане не знали, что правилам этикета и культуре поведения уфимских артистов обучали настоящие питерские графы и графини…
Позже был снят фильм-балет «Журавлиная песнь», где Зайтуна Насретдинова исполнила роль Вожака журавлей, а Халяф Сафиуллин – Арсланбая. Оба – блистательны, великолепны! Доказали, что не растеряли с годами мастерства и силы духа, сохранили талант, которым их так щедро одарила природа.
Лебединый полет Зайтуны был прерван в 1965 году, когда внезапно, в расцвете сил и творчества, ушел из жизни Халяф Гатеевич. После его кончины она так и не появилась перед зрителями ни в одном спектакле. Но в театре как педагог-репетитор была практически до последнего дня. Эстетика и душа ее танца живут в учениках.
В одной из лож бенуара у Зайтуны Агзамовны было своё постоянное место. Она не пропускала ни единого балетного спектакля, первая начинала аплодировать артистам, увлекая за собой зрительный зал…
Наверное, душа ее всегда будет витать под сводами театра и одухотворять башкирский балет. Сама ушла из жизни в праздник – Международный день музыки, который почитала так же, как и Международный день танца, справедливо полагая, что эти два вида искусств нераздельны.
Во время похорон над свежей могилой Зайтуны Насретдиновой появился и стал кружить журавлиный клин. Словно воспарила ввысь ее чистая, безгрешная душа, принявшая облик белой красивой и свободной птицы. Символично, что образ журавля стал и лейтмотивом её надгробного изваяния.
…А люди всегда будут помнить о Зайтуне Насретдиновой как о гениальной балерине своего времени.

Нина ЖИЛЕНКО.