Душой исполненный полёт

К 100-летию со дня рождения народного артиста России Халяфа Сафиуллина.

С удовольствием рассматриваю фото, где Халяф Гатеевич запечатлен с известными деятелями культуры – Хусаином Ахметовым, Файзи Гаскаровым, Тагиром Каримовым… Сразу видно, что не случайно присоединился, как сейчас – для селфи, он с ними на равных. Они дружили, вместе творили, мечтали, дерзали, обогащали культуру и искусство республики.

Халяф Гатеевич Сафиуллин – один их тех, с кого начиналась слава башкирского балета. Мне довелось застать его на сцене, хотя и в солидном уже для танцовщика возрасте. Его танец впечатлял не только совершенной техникой, но и необычайной силы темпераментом, мощью, упоением. Чаще видела его в концертных номерах. Запомнился «Вальс» Дунаевского в исполнении дуэта Насретдинова – Сафиуллин. Оба уже более двадцати лет танцевали на сцене, но они бросали в зрительный зал порывы задора, азарта, искрометной радости жизни, молодости. Да они были молоды! Вот настоящий профессионализм, вот настоящее искусство!
О Халяфе Гатеевиче много рассказывали мне его партнерша, супруга, единомышленница Зайтуна Агзамовна Насретдинова, его ученик Шамиль Терегулов, коллеги по цеху Тамара Шагитовна Худайбердина и Майя Афзаловна Тагирова. Они так ярко обрисовали его, что мне кажется, будто я хорошо знала этого необычайно одаренного танцовщика, проникновенного актера, доброго и обаятельного человека с потрясающим чувством юмора.
Ученики гаскаровского набора башкирской студии Ленинградского хореографического училища отличались трудолюбием и дисциплинированностью. Педагоги А.А.Писарев, А.И.Пушкин, А.В.Ширяев, видя одаренность Сафиуллина, занимались с ним с особым усердием и удовольствием. Его прыжок – большой, легкий, мягкий – приводил всех в восторг на уроках, репетициях, выступлениях в учебном театре.
Со второго года обучения он стал партнером Зайтуны Насретдиновой. С тех пор они не расставались в творчестве, а потом и в жизни. Участвовали в учебных одноактных балетах, концертах, иногда их занимали в спектаклях Кировского театра. К выпускному классу имя Халяфа Сафиуллина было у всех на устах. А в том, что это уже созревший танцовщик, все убедились после такого случая.
В 1940 году Леонид Лавровский поставил балет Сергея Прокофьева «Ромео и Джульетта». Солист, исполняющий партию Шута, заболел, и в спектакль срочно ввели Халяфа. Партия довольно сложная, гротесковая. Вот где пригодились знаменитые сафиуллинские прыжки, верчения. Но все отметили, что, демонстрируя виртуозную, почти акробатическую технику, Халяф создал яркий, запоминающийся, философский образ Шута – живого, подвижного, умеющего не только веселить людей, но хорошо знающего их достоинства и пороки.
В том же году состоялась декада ленинградского искусства в Москве. Самые талантливые ученики хореографического училища тоже были привлечены. Агриппина Яковлевна Ваганова давала открытый урок, где Халяф показывал два воздушных пируэта. Его техника была столь чистой, что сама Агриппина Ваганова похвалила. Пируэты даже сняли на кинокамеру. А отличиться у Вагановой – почти что красный диплом получить. Когда началась война, Ленинград с первых дней бомбили. Находиться в интернате стало опасно. Младших прикрепили к старшим и поселили в подвале-бомбоубежище. Когда гудели фашистские бомбардировщики, а все вокруг сотрясалось, малыши плакали, просились домой. Халяф неизвестно каким чудом раздобыл шляпу-котелок и, перевоплотившись в Чарли Чаплина, танцевал, устраивал настоящие представления под аккомпанемент взрывов. Дети переставали рыдать и…улыбались.
Вскоре всех эвакуировали из Ленинграда. В родную Уфу вернулись и выпускники, и те, кто не окончил курс обучения. Это было солидное пополнение балетной труппы молодого театра, сформировался полноценный художественный коллектив. Дуэт Зайтуна Насретдинова – Халяф Сафиуллин стал брать одну балетную крепость за другой. «Коппелия» Лео Делиба, «Лебединое озеро» Петра Чайковского, «Бахчисарайский фонтан» Бориса Асафьева, «Красный мак» Рейнгольда Глиэра, «Эсмеральда» Цезаре Пуньи, «Лауренсия» Александра Крейна, «Раймонда» Александра Глазунова, «Жизель» Адольфа Адана, «Голубой Дунай» Иоганна Штрауса, «Дон Кихот» Людвига Минкуса… За двадцать лет они перетанцевали ведущие партии практически всей балетной классики, идущей в башкирском театре.
Сафиуллин был удобным, крепким, надежным партнером в танце, помогал балерине и актерски. Блестяще выполняя сложные поддержки, он не забывал об образе, не терял равноправия в танце с балериной. Теперь я убеждена: Халяф начал то, что логически завершил Нуреев поднял роль мужского танца, сделал его самодостаточным.
У Халяфа были необыкновенно выразительны глаза, мимика, он подхватывал каждое движение души партнерши, вовлекал в волнующий процесс создания образа. Рождалось удивительное единение двух художников, неповторимый сплав танца и чувств.
В творческой жизни Халяфа Сафиуллина и Зайтуны Насретдиновой есть эпизод, который навсегда вписал их в историю башкирского искусства. Это работа над балетом «Журавлиная песнь» Льва Степанова и Загира Исмагилова. Либретто написал Файзи Гаскаров и посвятил его Зайтуне (главную героиню зовут Зайтунгуль, что в переводе означает «цветок Зайтуны»).
Балет поставили в 1944 году – к 25-летию Башкирской автономии. Насретдинова и Сафиуллин – Зайтунгуль и Юмагул - создали поэтические, глубоко проникновенные образы героев старинной башкирской легенды о том, как журавли и сама природа помогают влюбленным. По сути это классический балет, но окрашен он колоритом башкирского танцевального фольклора. Расставить национальные акценты Анисимовой вместе с Гаскаровым помогал Сафиуллин, впервые проявивший незаурядные данные хореографа-постановщика.
В 1955 году во время Декады башкирского искусства в Москве великолепные адажио «Журавлиной песни», сложные вариации, монологи, насыщенные драматизмом, покорили столичную публику и принесли полное профессиональное признание танцовщикам. Зайтуне Насретдиновой было присвоено звание народной артистки СССР (третьей в стране после Улановой и Лепешинской), Халяфу Сафиуллину – народного артиста Российской Федерации.
Отрывки из балета увидели в Англии, Болгарии, Польше, Корее. Но заграничные поездки не прельщали Халяфа Гатеевича. Как вспоминала Зайтуна Агзамовна, уже на второй день он вздыхал: - Хочу домой! Здесь дышать нечем…
Дружбу с Файзи Гаскаровым Сафиуллин пронес через всю жизнь. Сотрудничали и в театре, и в ансамбле, дружили домами, ходили друг к другу в гости. Халяф очень любил детей (своих, к сожалению, не было). Гуля Гаскарова-Аиткулова (Гаскаровы мои соседи по дому с 1966 года) вспоминает такой случай. Ее мама Ляйля Хуснулловна была буквально на сносях, а Гаскаров выехал на гастроли в Азию. Все случилось в его отсутствие. Халяф и Зоя (так все называли Зайтуну Агзамовну) носили Ляйле передачи, писали записки. И встретили с новорожденной девочкой из родильного дома.
- Папа Халяф! – по-другому мы его и не называли, - рассказала мне на днях Гуля. – Они мне и имя придумали: Гульнара – лунный цветок.
В уникальной книге, вышедшей в издательстве «Китап» в 2019 году, «Закулисами танца. Файзи Гаскаров в документах и воспоминаниях дочери. Автор-составитель Дмитрий Ефремов», есть отдельная глава о дружбе Гаскарова и Сафиуллина. «Отец очень ценил Халяфа Гатеевича, – вспоминает Гульнара. – О нем говорил так: «Он мой друг, ученик, а иногда учитель». Файзи Адгамович тяжело переживал внезапную смерть друга.
Более двадцати лет Халяф Гатеевич отдал родной сцене, башкирскому искусству. Партии в национальных балетах особенно грели сердце. А «Горную быль» на музыку Александра Ключарева поставил сам, и станцевал Тимергола. Большой успех выпал на его балетмейстерскую долю в балете «Буратино» на музыку Наримана Сабитова.
С 1960 года до последних своих дней он преподавал в балетной студии при театре.
Об этом периоде жизни студии мне рассказывал Шамиль Терегулов, но записей не сохранилось. А не так давно воспоминаниями поделилась Ильмира Исмагиловна Нигмаджанова, которая пришла в театральную студию из Дома пионеров от Елены Константиновны Войтович.
Главным мотором процесса был Халяф Гатеевич Сафиуллин. Все по-серьезному,предметы и дисциплины, как в настоящем хореографическом училище: классический танец, характерный, историко-бытовой, дуэтный, актерское мастерство, история музыки, история балета, театра… Преподаватели увлеченные, яркие, знакомые по спектаклям: Фаузи Саттаров, Загида Бахтиярова, Фарит Юсупов, Ильдус Хабиров, Фрат Ахметшин… Историю изобразительного искусства преподавала Зинаида Ивановна Елгаштина, дочь художника Марии Николаевны Елгаштиной, основавшей театр кукол в Уфе. Все они были не только настоящими профессионалами, но и привлекательными, неординарными личностями, добрыми, великодушными по натуре, воспитывали своим примером.
Учиться было интересно, первое время даже стипендию выплачивали – двести рублей в месяц. С третьего курса студийцев занимали в спектаклях – в кордебалетных сценах, доверял и отдельные сольные номера. В «Дон Кихоте», например,были незаменимыми амурчиками. За участие в спектаклях, гастрольных поездках тоже выплачивали вознаграждение. Моральный и материальный стимулы сочетались гармонично и приятно. К студийцам все артисты относились тепло и внимательно. Обстановка была доброжелательная. Ездили с театром на гастроли по городам не только Башкирии, но и России: Иваново, Киров,Ижевск…
Программа рассчитана на четыре года. Выдали солидно оформленные удостоверения (почти дипломы!) с присвоением квалификации «артист балета». Кстати, в предыдущем наборе, когда в студии занимались Рудик Нуреев, Яков Лифшиц и другие, подобного еще не было. А Шамиль Терегулов, Юлай Ушанов, Роза Изгина, Фарит Бикбулатов с этими удостоверениями свободно поступили в Пермское училище, прошли курс ускоренного обучения у замечательных педагогов Юлия Плахта, Ксении Есауловой и через три года вернулись в родной театр дипломированными специалистами.
Видимо, Халяф Гатеевич подумывал об открытии в Уфе балетной школы. И кто знает, если бы не внезапная преждевременная его кончина в 1965 году, хореографическое училище в городе открылось бы не через двадцать лет, а гораздо раньше.
– Мы боготворили Халяфа Гатеевича, – рассказывал Шамиль Терегулов. – Его прыжки, высокие, мощные, с огромным баллоном, сводили нас, мальчишек, с ума. И это при том, что я видел его в танце в начале 60-х годов –можно сказать, в преклонном для танцовщика возрасте. Его техника была бесподобна, в то время он исполнял в прыжке тройные кабриоли, а это и сейчас далеко не каждому удается. От него исходил какой-то магнетизм. Он зарядил меня энергией на долгие годы.
О доброте, юморе Сафиуллина и сейчас ходят легенды…Вот случай из жизни Майи Тагировой. Выпускница ЛХУ, она в 1949 году пришла в театр – скромная до застенчивости, тоненькая, хрупкая, с двумя косичками. - Почему не купишь себе пальто? – спросил ее Халяф Гатеевич. - Так невозможно – зарплата маленькая. - А куда ты дела свои подъемные? - Какие подъемные? - Ты даже не знаешь, что они тебе положены? Пойдем к директору!
Оттуда – в бухгалтерию. Выправил все-таки Майе деньги и настоял, чтобы тут же пойти в магазин. Так вдвоем и купили ей пальто, которое она носила долго и снежным чувством: ей оно всегда казалось особенно теплым и уютным…
У Халяфа Гатеевича были страстные увлечения – рыбалка, автомобили, лихо гонял на мотоцикле.
В 1959 году знаменитый дуэт снялся в фильме-балете «Журавлиная песнь». Только танцевали они уже не главных героев: Зайтуна – Вожака журавлей, Халяф – Арсланбая. Сафиуллинская работа и сейчас, когда пересматриваешь киноленту, потрясает силой темперамента и актерской выразительностью. Его Арсланбай незабываем. Артист вложил в эту партию столько страсти, словно чувствовал, что недолго ему осталось танцевать. Это была его лебединая песня.
Жизнь Халяфа Гатеевича прервалась неожиданно. Ему было сорок четыре года, его волновало множество замыслов и планов. Он отправился в Баку на Всесоюзное совещание балетмейстеров. И прямо в репетиционном зале, где шел просмотр балетных номеров, его сердце остановилось…
Это была огромная потеря для искусства республики. Зайтуна Насретдинова после смерти Халяфа Гатеевича таки не вышла на сцену ни водном спектакле. Как верная Лебедь-птица. А душа сафиуллинского танца навсегда осталась в истории башкирского балета.