Записки тропического врача

К нам едет ревизор!

Продолжение, начало в №№ 19, 23, 28, 33

Жизнь Виктории Валиковой, уфимского врача, которая с мая прошлого года заведует клиникой в одном из отдаленных районов Гватемалы, идет своим чередом. Предлагаем вам очередной отрывок из ее дневника.
Какие-то вещи, как ни крути, приходят с опытом, и только с ним. Опыт приходит только со временем. Можно, конечно, как поет Шнур, "ускориться", но пока я постепенно понимаю лишь одно: хочешь что-то по-настоящему знать - прочувствуй.

...Оказывается, месить тесто со свежеостриженными ногтями очень неприятно. Тугая масса впивается в чувствительные места подушечек совсем даже не изнеженных пальцев, и каждое движение доставляет не боль, конечно, но дискомфорт. Урок деревенских тропиков № 5 - не стриги ногти коротко.
Хлеб уже томится в печке, а я думаю, как бы списать для себя витаминок, чтобы не слишком нагло. Меня всегда удивляло: как люди умудряются воровать миллионы и радоваться. Удивляло и удивляет.
* * *
- Нет, мы будем вскрывать! Нет, мы не будем давать "на пробу" антибиотики и ацетаминофен! Нет, мы не будем так делать, хотя все врачи до меня делали именно так. Нет, ребята, мы будем резать! - я на примитивном испанском пытаюсь проломить нерушимую стену волонтеров, которые напрочь отказываются вскрывать абсцессы у ребенка.
- Да что с вами не так? - уже почти в отчаянье кричу им.
- ДоктОра, Вы не понимаете. Если мы этого ребенка разрежем, то отец придет и нас зарежет. А у нас семья, дети...- говорит Карлос.
- Чего-чего? Кто кого зарежет???
- Отец, нас всех. Может, и Вас тоже.
- Зовите этого папашку сюда! - говорю я.
Уроки антропологии и культуры общения в племенах всплывают в моей голове обрывками в духе "слушать/ в чужой монастырь/ ведьмы/ целители/ меня зарежут". На пороге появляется папашка. Он почти моих лет и на две головы ниже. Я пытаюсь ему объяснить, что ребенку надо вскрыть абсцессы, а если этого не сделать, то вскрывать его будут уже совсем другие люди, и дышать он при этом не будет. Мужчина отказывается. По поверию, если ребенка тронет ножом кто-то не из членов семьи - ему надо отомстить, кровь за кровь.
- Так, а если из членов семьи? - прошу я перевести на кхбаль.
- А, ну это можно! - улыбается отец и дает подзатыльник матери, которая дрожит у двери. - Пожалуйста!
- Карлос, готовь ребенка, а у меня будет сейчас краткий курс "Хирургия за три минуты, - говорю я.
Беру отца в операционную. Мы моем руки, надеваем перчатки, и я открываю для него скальпель.
- Резать будете строго по линиям. Глубина - полсантиметра, не больше. Это - лекарство, которое дает пузырьки газа. Если пузырьки пойдут - хорошо, значит, бактерии умирают. Вот тампоны для дренажа, я вставлю их, чтобы прочистить рану. Все ясно?
- Да, доктОра.
Ребенок лежит и боится пошевелиться. На нем специальным фломастером нарисован план: каждый абсцесс перечеркнут и обколот новокаином. Я, отец и Карлос стоим у стола. Я подаю скальпель, отец уверенно разрезает первый абсцесс, гной хлещет наружу, я заливаю все это дело перекисью водорода и хлоргексидином вдогонку, вставляю тампон. Такая же история происходит еще шесть раз. Мы оставляем тампоны в особо крупных "постабсцессах", перевязываем, даем антибиотики и отправляем всех домой с наставлениями приходить каждый день перевязываться.
Я сажусь на стул. Мое рабочее платье прилипает к телу, особенно на спине.
Правило № 4 - выход есть всегда. Когда тебе кажется, что его нет - он все равно есть. Правда, обычно он идиотский.
В лесу тут очень здорово. Особенно после дождя. Все такое радостно - свежее. А так как дожди идут постоянно, то все радостно-свежее тоже постоянно. То, что ты можешь искать в других местах годами, здесь на каждом шагу: грибочки-цветочки-ящерки разноцветные-попугаи-змейки- паучки и, конечно, фрукты! Очень похожий на смесь желтого недозрелого помидора и гигантского крыжовника, с отчаянными шипами фрукт приглянулся мне на пути из Ялоновица в Похом. Оторвать его от куста оказалось делом не особо простым, но "я ж врач, у меня руки из того места", и я таки откусываю сладкогорькое нечто. И вот сижу в машине, слизистая моего рта онемела, не могу глотать и молюсь только о том, чтобы мы успели доехать до Похома раньше, чем меня накроет жаркой волной анафилактического шока...
Правило тропических путешествий № 3 - не суй в рот что ни попадя. Шикарное правило. Сто процентов.
* * *
Пациенты бывают разные. Плохие, хорошие и очень хорошие. Иногда очень плохие. Но редко. Люди вообще обычно добрые. Мне всегда казалось, что если ты относишься к человеку с теплотой и участием, то лечить его заведомо легче. То есть вылечить-то ты его и без особого расположения сможешь, если сильно захочешь и мозг у тебя на месте. Но с участием как-то проще. Легче человек на поправку идет, если ты ему вместе с котримоксазолом дашь добрый совет "пить больше кипяченой воды с лаймом" и руку пожмешь.
Кстати, по поводу рук. Руки тут тебе, в отличие от всяких там египтов и эмиратов, протягивают все. Женщины, дети, мужчины. Промоутеры. Пациенты. Просто люди на улице. Продавцы в деревенских лавках. Правило тропического доктора № 2 - посмотри на руки. А потом пожимай на здоровье. Хорошо, что у нас бензилбензоата - хоть полы мой. Но приятного мало, чесотка - она такая.
...Иногда кажется, что хуже быть не может. Даже находясь в месте, которое является если не посольством рая на земле, то, как минимум, его консульством, со свободой в мыслях и действиях, иногда думаешь, что хуже быть не может.
У Симона, моего единственного неходячего хронического пациента с диабетом первого типа, - трофическая язва голени. Несмотря на все мои старания, ежедневные визиты и перевязки, антибиотики и антисептики, язва не затягивается. Она мокнет, оставляя гнойные следы на повязках, и эти следы горят в моем беспокойном сердце вопросами "какого черта!?". Почему у нас нет инсулина? Почему у нас нет электричества, чтобы иметь холодильник для хранения инсулина? Почему у нас нет денег, чтобы покупать и транспортировать инсулин, а у правительства нет программы снабжения? Почему? Почему все, что я могу сделать, - это, блин, припарки? Иногда ты отчаиваешься, и кажется, что хуже быть не может. Но это неверно. Потому что есть правило №1- хуже может быть всегда.
* * *
Рано ли, поздно ли в сельскую врачебную амбулаторию, как бы она ни была удалена от цивилизации, заявится ревизор.
С нами инвентаризация, или официально министерская проверка состояния текущих дел, случилась, как и полагается, внезапно. В ничего не предвещающий тихий вечер воскресенья, когда я под заунывный вокал Birdly расставляла красивые картинки Т-лимфоцитов, рецепторов и прочей микроскопической всячины в своем Павер Поинт по иммунологии, мне позвонил Арне и дрожащим голосом сказал:
- Виктория, ты только не волнуйся, но до меня дошли слухи, что завтра вас приедут проверять.
- Чего проверять?
- Аптеку. Что все документам соответствует. Поэтому надо срочно переставить все, чего у вас якобы нет, в гараж и проверить даты.
...Веселье иногда появляется неожиданно. Совсем неожиданно. Решение проблемы "срочно переставить то, чего нет", под силу не только Копперфильду, но и команде "Ночники", состоящей из Карлоса, Марии, ее мужа, который считать-писать не умеет и использовался как грубая мужская сила (насколько может быть грубой сила, пропорциональная ста пятидесяти сантиметрам и сорока пяти килограммам), их дочка Карне, которая у меня ассоциируется с бифштексом с косичками ("карне" по-испански мясо, и не спрашивайте меня, что побудило родителей так назвать ребенка), Инти, глубоко недовольной присутствием на подобном сборище, ибо эта работа ее касается посредственно, но моральный долг не позволил остаться в постели, и, конечно, вашей покорной слуги в пижаме и налобнике. Дислоцировать аптеку мы решили в три часа ночи. Чтобы промоутерам не надо было возвращаться домой, а сразу остаться на консультации. Под смиренное сопение Карне и мягкий гул генератора начали перебирать пирамиды таблеток, капсул, инъекций, бутылочек и скляночек, анальных свечей, вагинальных кремов и прочей роскоши, из которой половина - просрочена, половина - списана, половина - подарена добрыми дядями и тетями (только не надо говорить, что половин бывает только две).
К восьми гватемальским утренним часам работа была вполне результативно завершена: аптека представляла собой картинку настолько печальную, что проверяющий, увидев ее, должен был раздеться и, отдав нам последние трусы, расплакаться.
Слухи оправдались, и ровно в восемь часов пять минут к нам пожаловал Чарли - человек в красной спортивной куртке Абибас, черных брюках и таких же черных с зеленоватым пометом на подошвах ботинках. У меня он вызывал стойкое ностальгическое чувство тоски по родине, вот если бы он еще приехал на тонированной "девятке"...
Проверяющий Чарли оказался парнем неплохим. Пересчитав бутылки с альбендозолом, контрацептивы и еще какую- то мелочь, он пометил что-то у себя в бумажках, долго рассуждал, как тяжела участь проверяющего, после чего получил от меня чашку кофе и шоколадку "мерси" из просроченной (ха-ха-ха!) пачки и, сорвав с дерева пару бананов, благополучно свалил восвояси.
А мы что... У нас обычный рабочий день. Беременная с вселившимся в нее злым духом, который зовется у нас, не особо просвещенных в черной магии врачей, пиодермией; девочка с ожогом и стойким условным рефлексом "орать" при моем появлении в кабинете; привычная очередь за противозачаточными и пара микозов. В середине дня ломается доплер, я достаю из закромов склада, заставленного всем тем, что мы туда уволокли, разгружая аптеку, дедовский деревянный стетоскоп, чтобы прослушать сердце плода. Забавно, в такие моменты мне даже хочется быть акушером-гинекологом. Люблю всякие примочки.