ОТКРЫТЫЙ РАЗГОВОР

Владимир ПЛЕЧЕВ:

"Человек, который не любит людей, не должен идти в медицину"

Пожалуй, ни в одном магазине ценники на товары так не ошеломляют своими цифрами, как прейскурант цен в аптеках. Порой для проведения полного курса лечения от сердечно-сосудистых заболеваний не хватает ни зарплаты, ни пенсии пожилых людей. Развитие аптечного бизнеса прямо пропорционально уровню нашей беспечности по отношению к собственному здоровью. Речь идет именно о беспечности, а не о необразованности. Как иначе объяснишь такие цифры: ежегодно сердечно-сосудистые патологии уносят жизни 1,3 миллиона россиян - это 57 процентов от общего показателя смертности. Безусловные лидеры - ишемическая болезнь сердца и артериальная гипертония с ее осложнениями - инфарктами и инсультами, которые врачи называют сосудистыми катастрофами.

Нас научили мыть руки перед едой, чистить зубы "по утрам и вечерам", но о состоянии своего здоровья мы порой не имеем никакого представления.
Заведующий кафедрой и клиникой госпитальной хирургии Башкирского государственного медицинского университета, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный врач РФ и РБ, главный ангиокардиохирург Минздрава Башкортостана, дважды победитель республиканского конкурса среди хирургов "Золотой скальпель", профессор Владимир Вячеславович ПЛЕЧЕВ согласился на открытый разговор с журналистом и не ушел от острых вопросов о состоянии здоровья населения, причинах заболеваний и проблемах, волнующих сегодня медицину. Этим интервью мы открываем серию бесед с известными специалистами в области здравоохранения.
- Владимир Вячеславович, известно, что при приеме в хореографическое училище учитываются некоторые факторы, препятствующие поступлению: не принимаются дети с вывихом плеча, явно выраженным плоскостопием, косолапостью, чрезвычайной величиной головы, неэстетичной формой ушей, носа и так далее... А можно подобное объявление разместить на двери приемной комиссии медицинского вуза, чтобы неугодных на пушечный выстрел к здравоохранению не подпускали?
- Вопрос очень актуален. В нынешнем году 380 студентов заканчивают наш вуз. В прошлом более 70 выпускников ушли из медицины сразу, едва получив дипломы. Встает вопрос: зачем учились эти молодые люди? То ли ради престижа, то ли родители настояли... Но тем не менее я считаю, что пострадал и бюджет, который выделил средства на обучение, и наше здравоохранение в целом. Арифметика проста: на одного студента государство тратит порядка 100 тысяч в год. За семь лет обучения необходимо около 700 тысяч рублей. Теперь умножим эту сумму на 70 выпускников, что ушли, не пройдя даже интернатуру, - 49 миллионов рублей! А если учесть, что в России около 50 вузов, готовящих будущих врачей, цифры ошеломляют.
В то же время медсестры без высшего образования из клиники БГМУ (больницы № 6) и других лечебных учреждений пробуют поступать в вуз по три-четыре раза. Это те люди, в семьях которых с молоком матери впитывают понятие сострадания.
Я могу, конечно, написать объявление, о котором Вы говорите, но кем и как правильно оно воспримется? Принимать только детей из учительских семей или из тех, кто любит кошек или собак? Понимаете, главное - это внутреннее содержание человека. Я убежден, что тот, который попросту не любит людей, не должен идти в медицину.
- А можно ли эти качества "профпригодности" выявлять с помощью каких-нибудь тестов?
- Безусловно. Мы этот вопрос недавно поднимали с преподавателями филиала Московского государственного педагогического университета имени Михаила Шолохова. Должно быть разработано тестирование для поступления в учебное заведение, причем не только медицинское. Если человека тянет к технике, зачем ему идти учиться на врача? Этот вопрос стоит очень остро, потому что профессиональная ориентация должна присутствовать изначально и в семьях, и в школах, и при поступлении в институт.
- Почему бы не проводить подобное тестирование уже, допустим, со следующего года?
- Я Вам отвечу так: у нас существовали школы, которые были известны всей Уфе и республике. Например, 5-я, 35-я... Они готовили будущих врачей и по окончании давали диплом младшей медицинской сестры. Моя дочь и ее одноклассницы, учась в десятом классе 35-й, делали по 50 капельниц в день.
Это были специальные медицинские классы. И многие из тех, кто закончил это учебное заведение, стали и кандидатами наук, и заведующими крупных лечебных отделений. У известного онколога Владимира Николаевича Ручкина, недавно ушедшего от нас, и сын, и дочь закончили эту школу, они сегодня - одни из лучших в своей профессии.
Вопрос, повторяю, стоит остро. Нашими министерствами образования, как российским, так и региональными, он просто недооценивается. Если мы говорим "впервые в нашей республике", почему бы эту проблему не решить так, чтобы про нас твердили: "Впервые в России это сделали они..."
- Куда же ушли те 70 человек, которые забрали в прошлом году дипломы из университета?
- Кто куда. Кто в коммерцию, кто в строительство... Их поступок, наверное, тоже можно объяснить. Каким надо быть патриотом своей профессии, чтобы на такую мизерную зарплату работать после вуза в больнице? Ведь для того чтобы получить свои 15-20 тысяч рублей, молодые врачи вынуждены брать по 7-9 суточных дежурств в месяц. Наверняка приходится подрабатывать где-то еще.
- Теперь о состоянии медицинских учреждений... Нередко мы видим такую картину: штукатурка на стенах отваливается, оборудование простаивает... Мне кажется, качественная, на высоком уровне медицина у нас появится тогда, когда больницы и поликлиники не будут уступать по отделке зданиям, скажем, районных администраций...
- Целиком с Вашим мнением не соглашусь. Все же дело в людях. Есть великолепный пример: в Кармаскалинском районе была хорошая Савалеевская участковая больница, куда везли больных и из соседних районов, потому что там работали истинные хирурги, настоящие профессионалы. Или, например, в клинику БГМУ (больницу № 6), где сделали ремонт лишь последние пять лет назад, всегда стремились больные, зная, что там работают многоопытные мастера своего дела.
Не всегда внешний облик соответствует содержанию. В клинике БГМУ и ныне сохранен основной принцип работы, который пронес через всю свою жизнь ее основоположник и руководитель, известный хирург Наиль Гайнатович Гатауллин и его ученики. Главное - не прооперировать больного, а правильно его выходить. Пациент должен чувствовать, что к нему относятся так, как к своим детям или матерям.
Если мы пронесем этот принцип через все здравоохранение, отношение к врачам будет совсем иное, чем сегодня. Ведь простой народ быстро понимает, где сидят хамы, а где по-настоящему хотят ему помочь.
В последние годы лечебные учреждения республики преобразились, появились великолепные диагностические центры в Уфе, Дюртюлях, Стерлитамаке, Туймазах. Но вот что еще хочу отметить: дабы оказывать современную медицинскую помощь, необходимо еще и развивать науку. Практика без науки слепа. Те больницы, в которых заведующие отделений являются кандидатами, докторами медицинских наук, всегда были и остаются на высоком уровне. Чего не скажешь, к сожалению, про другие клиники. Врачи перестали быть учеными. Они сегодня не участвуют в профессиональных ассоциациях. За последние пять лет посещаемость Ассоциации хирургов республики врачами поликлиник сведена практически к нулю. А между тем участие в подобных сообществах для доктора - единственный легкий путь повышения уровня своего профессионализма.
Возвращаясь к Вашему первому вопросу о том, откуда должны браться врачи, скажу: медицина будет хорошо работать тогда, когда в семье, с молоком матери будут прививаться правильная культура отношения к пациенту, чувство сострадания к больному. В этом случае я за династийность, потомственность в профессии. Сама аура, дух в семье, где воспитывается будущий доктор, многое значит.
- В одном из своих интервью Вы сказали, что опытный терапевт может заменить любое оборудование стоимостью в миллионы и поставить правильный диагноз...
- Для начала приведу такую цифру: в России 85 процентов приема больных идет через терапевтические службы. Мы пытаемся обновить медицинскую аппаратуру, внешний вид клиник, не уделяя должного внимания первичному звену. А между тем в поликлиниках, участковых, районных больницах должны трудиться мощные врачи-диспетчеры, как это происходит в развитых странах. Что у нас? Здесь работают или молодые специалисты, для которых не нашлось места в стационаре, или врачи пожилого возраста, подрабатывающие на пенсии. И слава Богу, что они еще у нас есть! Им надо отдать должное.
Возьмем для примера мою стезю - сердечно-сосудистую хирургию. Смерть от сердечно- сосудистых заболеваний - одна из первых причин ухода из жизни. Ежегодно больше миллиона россиян умирают от этой болезни. На первом месте идут ин-фаркты миокарда, на втором - инсульты (из 400 тысяч пострадавших ровно половина умирает). В каждой двенадцатой могиле - мужчина без ноги, которую ампутировали из-за закупорки сосудов нижних конечностей. А 160-180 тысяч людей в России умирают от тромбоэмболии легочной артерии, которая настигает человека внезапно - тромб отлетает и моментально останавливает сердце. Теперь вопрос: неужели эти цифры не должны настораживать врачей первичного звена? Неужели эти миллионы человек никогда не обращались в поликлиники по месту проживания?
Понимаю, более 50 процентов жителей нашей страны, судя по данным переписи населения, к сожалению, не знают о состоянии своего здоровья; не помнят, когда в последний раз делали ЭКГ, УЗИ, сдавали анализы. В организациях забыли про профилактические меры - диспансеризацию работников... Но ведь откуда-то берутся эти болезни? Каждый год инфаркт миокарда уносит жизни порядка 120 тысяч россиян трудоспособного возраста. Цифра эта практически не меняется на протяжении нескольких лет. Если от острого разрыва сердца умирают единицы (например, человек увидел медведя), то остальные имеют так называемую продрому или клинику ишемической болезни сердца. То есть болезнь развивается по-сте-пен-но.
За последние годы медицинские учреждения республики оснастили современнейшим оборудованием, которое сегодня практически не простаивает. До этого мы выезжали бригадами в районы и оттуда привозили больных. Там их не направляют ни на коронографию, ни на операцию на сердце. Почему? Потому что не выявляют болезнь. Здесь можно говорить об элементарной безалаберности,
безответственности и безнаказанности. Ведь ничего особого не требуется - просто отправить больного, который жалуется на боли в сердце, на ЭКГ и к кардиологу. Ни одному пациенту не отказывают ни в кардиоцентре, ни другой больнице. Заболевание всегда легче профилактировать, чем лечить!
Сегодня появилось такое модное понятие как "острый коронарный синдром". То есть у людей якобы впервые появились боли в сердце. Я не верю в подобный диагноз! В доказательство своему недоверию провел анализ тех пациентов, которые поступают ночью в стационар: 96 процентов таких больных имеют ярко выраженную клинику ишемической болезни сердца, и все они когда-то обращались к терапевтам.
- То есть мы находимся в зависимом положении у безответственных терапевтов?
- Можно и так сказать. Сейчас смерть от инфарктов у нас значительно уменьшилась благодаря не терапевтам, а тому, что к нам на "скорой" везут больного, и специальная бригада сразу же вставляет ему стент или делает тромболизис - растворяет тромб.
- Как добиться того, чтобы эти терапевты хорошо работали?
- У нас не прописаны механизмы наказания терапевтов. А безнаказанность рано или поздно приводит к тому, что сегодня творится у нас в поликлиниках.
Из года в год растет количество случаев с запущенными формами врожденного порока сердца у детей. Из 595 пациентов, которым за десять лет сделали ампутацию, 510 поступили к нам ночью, когда нога уже практически почернела. Не может этого случиться за два-три часа! Человек оказывается на операционном столе, когда ему уже становится невмоготу, когда его беспокоят сильнейшие боли. Где, спрашивается, работа первичного звена?
Могу привести еще один великолепный
пример. Из 700 пациентов кардиологического центра, поступивших в прошлом году с пульсом в 35 ударов в минуту, когда необходимо срочно ставить электрокардиостимулятор, 500 были доставлены опять-таки в экстренном порядке. О чем это говорит? Люди по нескольку лет ходят с трепыхающимся сердцем, головокружением. Почему его вовремя не направили на обследование к кардиологу? Почему больных из районов везут ночью?..
- Владимир Вячеславович, как Вы думаете, сколько людей в Башкирии нуждаются в кардиостимуляторах?
- Я Вам отвечу еще одним примером. В 1976 году известный хирург, первый заведующий отделением кардиохирургии ГКБ № 6 Ростислав Петрович Козленко провел исследование в Уфе. Он привлек группу студентов, обследовал с ними всю южную часть города и выявил: "беспризорно" ходили 5 тысяч людей, которые нуждались в хирургическом лечении стеноза митрального клапана.
Терапевт забыл, что такое "штат". Приложи фонендоскоп к сердцу, и если четко услышишь это слово, бей тревогу.
Или возьмем инсультников. В 80 процентах случаев болезнь настигает из-за нарушения проходимости сонных артерий. У каждого второго артерия в прямом смысле "шипит". Услышал шипение - немедленно направляй в стационар. Больше ничего не надо.
Терапевты элементарно не слушают, не обнажают фонендоскоп. Учитывая это, мы вместе с известным профессором Сергеем Васильевичем Чуйкиным переключили внимание на стоматологов. Эксперимент, кстати, проводится впервые в Башкирии и в России. Аналогия проста. Если у нас закупоривается или сужается сосуд на ногах, начинают болеть, чернеть пальцы. А что начинает болеть и чернеть, если есть проблемы с сосудами шеи? И мы доказали (более чем на 5 тысячах больных): если начинается кариес зубов, значит налицо факт, что сонная артерия сужена на 50 процентов. Мы запатентовали это. И сегодня дантисты из стоматологической поликлиники БГМУ по улице Цюрупы во главе с главным врачом Анатолием Викторовичем Гончаровым при обнаружении кариеса тут же направляют пациента на УЗИ сосудов.
Хочу обратиться к врачам первичного звена: модернизация здравоохранения прошла, осталось только повернуться лицом к пациентам!
Еще несколько слов скажу о тромбоэмболии легочной артерии. Если 180 тысяч людей умирают, не успев даже вскрикнуть, наверное, есть о чем задуматься...
В 2003 году Ассоциацией флебологов нашей страны были утверждены "Российские клинические рекомендации по диагностике и лечению хронических заболеваний вен", национальными координаторами которых выступили выдающиеся отечественные хирурги, академики Виктор Савельев и Анатолий Покровский. Эта брошюра призвана помочь врачам правильно вести таких больных. Башкирию в числе 30 регионов страны включили во всероссийскую программу "Территория безопасности". Мы обратились к первому заместителю министра здравоохранения Башкортостана Александру Афанасьеву, который издал приказ, касающийся ситуации по наболевшей проблеме в республике в целом. Разослали письмо на имя главных врачей по всем лечебным учреждениям региона. И что вы думаете? Из 102 руководителей лишь 42 отреагировали на письмо Минздрава. Ситуация очень объективно отражает положение в здравоохранении вообще. Как можно не отреагировать на письмо заместителя министра? А это уже не первичная служба, а руководство лечебных учреждений.
В результате проведенных исследований у нас сложилась следующая картина: в среднем в год в Башкортостане происходит 2,5 тысячи тромбозов глубоких вен ног. Это большая цифра. Далее: более 2 тысяч людей, которые без правильного подхода могут умереть в одночасье. Только 10 процентам больных было проведено лечение по вышеуказанным всероссийским стандартам с применением необходимых препаратов.
Опять встает вопрос о безнаказанности. Больному ничего не назначается, и после этого он умирает. По итогам программы "Территория безопасности" Минздрав России начал готовить приказ, по которому любой случай смерти от инсульта или тромбоэмболии будет вынесен на экстренное совещание с рассмотрением возможных причин и профессиональной пригодности врачей.
- Получается, потенциально больному человеку нужно пробиться через низовое звено, и тогда процесс пойдет нормально?
- Так сегодня и получается. Народ из районов вынужден искать свои каналы, связи, чтобы сразу попасть к уфимским врачам. С одной стороны, для администраций районов и главных врачей, что называется, баба с возу - кобыле легче. А некоторые вообще спрашивают: у тебя там нет знакомых, а то с моим направлением не примут? Это полная инсинуация ситуации. Врачи просто не хотят работать. Мне кажется, что в данном плане надо просто принять определенные меры по отношению к первичному звену. Ведь та же ситуация и в поликлиниках Уфы.
Почему у нас стало так много частных клиник? Да потому, что государственные лечебные учреждения не выполняют своей главной миссии. Человек идет туда уже от безысходности, и госбольницы, глядя на платные клиники, сами потихоньку начинают превращаться в коммерческие учреждения.
- Неужели все эти проблемы, о которых Вы говорите и которые практически лежат на поверхности, не поднимаются на заседаниях коллегии Минздрава?
- К сожалению, в мировой и отечественной практике сложилось так, что на подобных заседаниях обсуждаются совсем другие задачи, в основном представляются годовые отчеты. Вряд ли на отчетном собрании министры будут говорить о недостатках в своей отрасли. Думаю, мы пока до этого не доросли. Хотя на предпоследнем заседании коллегии Минздрава в прошлом году глава республики Рустэм Хамитов, прервав доклад министра о модернизации в этой сфере, задал прямой вопрос, взбудораживший в хорошем смысле слова всю медицинскую общественность. Рустэм Закиевич спросил: сколько надо вложить в здравоохранение, чтобы улучшить ситуацию с состоянием здоровья населения хотя бы на 1 процент?
Увы, этот вопрос остался тогда без ответа.