Борис Попов: «Кренкель – мой кумир»

Борис Попов. Это имя многие годы не сходило со страниц газет и журналов. Его статьи-воспоминания об уфимцах, истории Уфы 30-40-х годов, медиках и артистах, о нумизматике и многом другом всегда были украшением городских газет. Он прожил 90 лет, и его память накопила много интересного, чем Борис Леонидович охотно делился с нами. Назови, бывало, ему чью-то фамилию из прошлого, и он тут же давал подробные сведения о знакомом ему человеке: с датами, именами, с историческими подробностями. Словно раскрывал страницы своей жизненной энциклопедии, и перед глазами оживали люди, события, встречи, выставки и концерты…

Говорят, пока человека помнишь, он продолжает жить. А мы вспоминаем его не только по круглым датам, хотя в нынешнем году, осенью, ему бы исполнилось 95 лет, а потому что он каждый день с нами, в работе музея «Уфа и уфимцы» детской библиотеки №17.
В прошлом году коллектив библиотеки выдвинул Бориса Леонидовича Попова на Общественную городскую премию «Достояние столицы-2020» в специальной номинации к 75-летию Победы «Уфа в солдатской шинели», и ему было присвоено звание «Достояние столицы» (посмертно). Когда-то, в 1999 году, он присутствовал на открытии музея библиотеки и радовался этому событию, а уезжая навсегда в Тюмень, преподнес нам такие экспонаты, место которым в лучших музеях страны: дореволюционные книги по медицине своего деда – профессора Казанского университета Ивана Праксина, свою коллекцию книг и открыток об Уфе, значков и конвертов о Салавате Юлаеве, вещи 50-х годов из гардероба мамы и тети – сестер Анны и Ольги Праксиных. А в последние десять лет его жизни накопилось несколько десятков писем, которые шли из Тюмени в Уфу «с любовью от Попова».
В каждом из них – целая повесть о ком-то: для Тюмени – это не столь важно и интересно, а для Уфы – ее история. Он этим жил до последнего дня, и в одном из писем написал: «Нельзя же все, что я помню, с собой унести в могилу…»
Вот еще одно из его писем, очень актуальное в связи с событием, которое произойдет весной нынешнего года – открытием музея, посвященного советским полярникам и названного в честь Валериана Альбанова, нашего знаменитого земляка. Как бы этому был рад Борис Леонидович! Ведь он видел Эрнста Кренкеля и Михаила Водопьянова. А было это так:
«Эрнст Кренкель – мой кумир с 1937 года. В том году 12 декабря проходили первые выборы в Верховный Совет СССР. Кандидатом в депутаты от Уфы был Кренкель. Он тогда героически дрейфовал на льдине по Северному Ледовитому океану. Вернувшись на Большую землю, он в апреле 1938 года приехал к своим избирателям. В Уфе был митинг на старой площади. Это против входа в детский парк имени Ивана Якутова между улицами 9 Января и Карла Маркса. Сейчас это место занимает здание Управления железной дороги и железнодорожная поликлиника. К сожалению, я эту встречу упустил, но туда ходил преподаватель лечебной физкультуры БМИ Александр Иванович Шепелев, у которого был фотоаппарат «Лейка» - в те годы большая редкость. Он сделал целую серию фотоснимков, а впоследствии показал моим родителям и мне.
Я как будто сам побывал на встрече. Вот автотранспортный подъем по улице Карла Маркса от вокзала, он полон встречающими. Люди стоят на тротуарах и выше проезжей части, радостно машут руками, бросают под ноги гостям листовки. А Кренкель с женой едет в открытой машине, улыбается и тоже машет рукой…
Митинга я не мог видеть, но хорошо помню ту пыльную площадь с деревянной трибуной, украшенной красными флагами. В свой первый приезд Кренкель с женой останавливались в пятиэтажке НКВД. В том году завершилось строительство нового здания Совнаркома БАССР на улице Пушкина (между 3-й школой и улицей Советской). Наше руководство решило провести колонну демонстрантов мимо здания СНК. Этого я уже не пропустил. Вместе с другими мальчишками встал у забора как раз против левой трибуны, где должен был стоять Кренкель. И вот руководство вместе с гостем вышли на трибуну, и мы заорали «Ура!». Тронулась ликующая демонстрация. Это была подлинная, искренняя радость. А мы стояли, прижатые к забору милицейской цепью, и во все глаза глядели на полярного радиста.
Я и сейчас, как тогда, испытываю волнение детства. Демонстрация прошла. Мы рванули к трибуне, но нашего кумира увели. А было еще факельное шествие, и были марки, которыми Эрнст Теодорович одаривал мальчишек. Он ведь стал председателем ВОФ (Всесоюзного общества филателистов). Я полюбил Кренкеля на всю жизнь. Купил и жадно читал его книгу «RAEM» - мои позывные», посетил его могилу на Новодевичьем кладбище. Он покоится рядом с могилой Никиты Хрущева.
Из почетных гостей-полярников в Уфу приезжал один из первых семи Героев Советского Союза - летчик Михаил Васильевич Водопьянов. Его миниатюрный портрет красовался на синей марке 1935 года в серии «Герои-челюскинцы». В один из выходных дней сентября 1938 года зашел я в ЦПКО (Центральный парк культуры и отдыха). На открытой эстраде проходила встреча с Водопьяновым, и я впился глазами в летчика–героя. Он сидел в президиуме, а с трибуны выступали какие-то люди. Но вот дали слово Михаилу Васильевичу, и я хорошо помню, как он походкой вразвалочку прошел к трибуне.
На нем был синий костюм летчика, на ногах - белые бурки. Его круглое лицо обрамляли волнистые волосы, глаза, губы – все, казалось бы, улыбалось. Он рассказывал о том, как советские граждане участвовали в спасении людей из так называемого «лагеря Шмидта». А потом стал говорить о своей литературной работе - он написал пьесу «Мечта». Присутствующие часто ему аплодировали. Так совершенно случайно я повидал одного из семи первых Героев Советского Союза. Так же случайно на этой встрече была девочка из нашего двора – Рита Королькова, моя ровесница.
К слову, Михаил Водопьянов не был нашим депутатом. А вот в числе уфимских избранников были в свое время Лаврентий Берия и Николай Байбаков, бывший нарком нефтяной промышленности».



P.S. Если читателям газеты интересны эти письма из прошлого, то мы продолжим и дальше публиковать отрывки из них - как «эпистолярное наследие историка и краеведа Б.Л.Попова».