«Нич яка мисячна...»

Мне было четыре года, когда я встретилась с киевским дядей Гришей - мужем тети Шуры, старшей сестры моей мамы. Родители привели меня в гости к другой маминой сестре - тете Марусе, которая жила в маленьком деревянном доме на углу улиц Карла Маркса и Чернышевского.

Дело было под Полтавой
Впрочем, сначала я услышала звуки баяна и приятный баритон:
«Нич яка мисячна, зоряна ясная,
Выдно, хочь голки збырай…»
Мы завернули во двор, и я увидела длинный стол с угощениями, нарядных людей, цветущие деревья... Пахло сиренью, ландышами, дорогим табаком. Крепкий темноволосый мужчина в военной форме с портупеей поставил баян на табуретку и подошел к нам. Он обнял и расцеловал мою маму, отца, а потом подхватил меня на руки и подкинул к веткам сирени. Я засмеялась. Впервые в своей жизни я вдохнула запах кожаной портупеи, начищенных до блеска сапог, положила руки на военные погоны.
Уже позднее я услышала слова: НКВД, СМЕРШ, чекист... Слова были незнакомые, но их звучание уже ассоциировалось у меня с дядей Гришей. Я сразу же вспоминала его густые курчавые волосы, приятный певучий голос и запах портупеи. Этот веселый, шумный, очень доброжелательный и остроумный человек был для меня просто старшим другом, который играл со мной в прятки, догонялки, позволял мерить его фуражку и завораживал пением украинских народных песен.
Дядя Гриша приезжал в Уфу несколько раз. Сначала это были командировки по службе, потом просто визиты к родственникам. Последняя наша встреча произошла в 1965 или 1966 году, когда я уже училась в школе. Вот тогда я услышала первые рассказы дяди Гришы о его фронтовых приключениях.
Помню историю про немецких диверсантов, неожиданно для себя приземлившихся в расположении воинской части НКВД и «со страху наложивших в штаны». Откровенно говоря, тогда я воспринимала все это как байки, но впоследствии дядя Гриша прислал моим родителям отпечатанные на нескольких листах воспоминания о своем детстве, юности, о первых годах службы в ЧК. Позднее автобиография легла в основу неопубликованной повести «Дело было под Полтавой».

Пастух, грабитель, партизан, чекист
Григорий Александрович Бутенко родился в 1900 году в бедной крестьянской семье в местечке под Полтавой. Его старшие братья, едва окрепнув, нанимались в батраки к помещикам, сестры были прислугой у местных лавочников. Гриша был младшим. Мальчик рос шустрым, здоровым и любознательным; легко освоил несколько языков - украинский, русский, польский и немецкий, хорошо учился в церковно-приходской школе, которую окончил в 1912 году. У родителей не было своего дома, поэтому они кочевали в поисках заработка из одного села в другое, из одной избы в другую. Наконец Гришу взяли на постоянное место - пастухом к помещику, где уже работал столяром-плотником брат Леша. Летом подросток пас стадо, а зимой ухаживал за коровами. Кудрявый, похожий на цыганенка Гриша приглянулся шестнадцатилетней дочери помещика; барышня в свободное время учила батрака игре на фортепиано и танцам. Ученик оказался способным, быстро освоил нотную грамоту, проявлял ловкость и грацию в бальных танцах. Однажды помещица увидела, как Гриша нежно, за талию подсаживает ее дочь на лошадь. Разгневанная такой дерзостью своего раба барыня приказала высечь парнишку кнутом, но он вскочил на коня и через несколько секунд исчез в облаке пыли. Некоторое время он жил в притонах Киева, начал воровать; в одиночку совершил несколько удачных ограблений, нанимаясь гармонистом на свадьбы, а потом, улучив момент, уносил драгоценности и деньги. Революцию принял с восторгом; в 1919 году партизанил против деникинцев. В 1920-м уехал на Польский фронт.
С 1921 года Григорий Александрович начал службу делопроизводителем в органах госбезопасности, затем сотрудником по борьбе с бандитизмом в Запорожье. В начале Великой Отечественной войны прошел десятидневную подготовку в качестве бойца разведывательно-диверсионного отряда военной разведки. В августе 1941 года выполнил первое задание - во главе спецгруппы из двенадцати человек был переброшен через линию фронта с задачей: сбор информации для разведотдела штаба Южного фронта.
Каких-либо конкретных сведений о службе дяди Гриши я, к сожалению, не имею. Документы и отчеты о проделанной им работе будут рассекречены только в 2062 году. Однако смею предположить, что в своих записках Бутенко описывает вполне реальные события, участником которых ему довелось быть. В качестве справки необходимо уточнить: Главное управление контрразведки СМЕРШ (смерть шпионам) Народного комиссариата обороны СССР было создано 19 апреля 1943 года и просуществовало до 1946-го. За этот период Григорий Александрович побывал на самых разных участках фронта, принимал участие не только в разведывательных и диверсионных операциях, но и ходил в атаку, получил ранение и вновь вернулся в строй.
В наше время некоторые историки пытаются свести деятельность СМЕРШа чисто к карательным мерам заградотрядов и массовым расстрелам дезертиров, хотя в задачи этого подразделения входила не только борьба со шпионами, диверсантами, террористами, провокаторами, антисоветскими элементами, но и контрразведка, проведение агентурно-оперативных мероприятий, радио-
игры, борьба с дезертирством и членовредительством. Еще одно направление СМЕРШа - проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника.

«Думы» Тарзана
Из записок дяди Гриши: «Октябрь 1943 год. Младший лейтенант Попов привез задержанного в прифронтовой зоне мальчишку. Меня разбудили и попросили разобраться в ситуации. Из рапорта понял, что парнишку задержали второй раз; он наблюдал за поездами, в деревнях расспрашивал о наличии красноармейских частей в том или ином населенном пункте. Я зашел в кабинет и увидел щуплого мокрого, продрогшего подростка лет тринадцати с большими синими глазами. Он беззвучно плакал и затравленно озирался, по трясущемуся подбородку текла струйка крови. «Что случилось? Ты ранен?» - спросил я. Мальчишка отрицательно замотал головой: «Я не винен, не винен! Якщо мене будуть допитувати… Будь ласка, я не винуватий!» Попов наклонился к моему уху: «Я сам свидетель, как пацаненок чисто по-русски с бабкой разговаривал. А сейчас, гаденыш, делает вид, что не понимает». Я приказал переодеть задержанного в сухую одежду и принести что-нибудь поесть. Через полчаса услышал вполне связную речь и рассказ о том, что отец погиб на фронте, а мать и сестру убили полицаи за то, что самогона им не дали. Спрашиваю, как его имя, фамилия? Отвечает: «Тарзан».
- Почему на прифронтовой территории оказался?
- Заблудился.
- Куда шел?
- Милостыню просил.
Беседовали мы часа два. У меня крепла уверенность: мальчишка не так прост, как пытается выглядеть. Тарзан? Бред какой-то! Книжек малец начитался?! Или же ему есть что скрывать? Возникла пауза. «А шо, подстаканник золотой?» - неожиданно поинтересовался мой «шпион», рассматривая посуду на столе. «Серебряный. Понравился?» «Ага», - и вдруг уронил голову на руки и уснул».
Из документов органов безопасности. 4 сентября 1941 год. «За последнее время германская разведка на Западном и Юго-Западном фронтах практикует переброску через линию фронта детей и подростков с заданиями по разведке расположения наших аэродромов и частей Красной Армии, а также для подачи световой сигнализации в местах скопления войск Красной Армии и артиллерийских батарей».
Из записок дяди Гриши: «Тарзан наш оклемался. Только я так и не смог выяснить ни его имени, ни возраста. Вчера во время обеда опять пытался вызвать его на откровенность, угостил вином. Язык у парня развязался, но не в том направлении, на которое я рассчитывал; парнишка запел. Так запел, что ко мне из соседних кабинетов слушатели прибежали. Репертуар: украинские народные песни – «Дывлюсь я на небо», «Думы мои, думы», «Закувала та сыва зозуля»… Голос не по-детски сильный, чистый; поет с душой, со страстью. Сижу, думаю: вот концерт закончит, расскажу этому юному авантюристу о своем детстве, о мытарствах, о том, как с низов поднимался, с какой гордостью надел военную форму… А певец разошелся… Обхватил себя за плечи тонкими, детскими ручонками и затянул: «Нич яка мисячна…» И с такой какой-то болью пел, у меня аж мурашки по спине побежали, а у мальчишки в глазах слезы… Навзрыд песню исполнял! Словно сердце свое из груди вынул и мне тут на стол возле чернильницы положил!
Наконец слушатели вспомнили о делах, и мы с Тарзаном опять остались один на один. Вижу, лирика как-то размягчила парнишку; он прокашлялся и попросил чаю. «Может, кофе хочешь?» - спросил я, вспомнив о том, что Попов хвастался вкусным трофейным кофе. Усталый певец уютно устроился в кресле, а я почему-то подумал, что вот сейчас будет доверительный разговор. Отсутствовал я пару минут, не больше. Возвращаюсь - окно открыто, ветер газетами шелестит, Тарзана нет, и вместе с ним исчезли мой планшет и серебряный подстаканник. Всех подняли по тревоге, обшарили всю местность в радиусе трех-четырех километров, но Тарзан словно растворился во мраке ночи. В планшете никаких серьезных документов не было, а подстаканник - подарок от начальства, было жаль. Обследовали всю территорию вокруг дома; беглец выбрался с третьего этажа на карниз, прошел по карнизу и спустился по водосточной трубе.
За всю мою многолетнюю службу это был первый и последний брак в работе. Чувства стыда и досады еще долго щипали уязвленное самолюбие: пацан провел меня - опытного спеца, как наивного гимназиста! А сколько потом бумаги пришлось исписать, чтобы оправдаться!»

Та це ж Горулевич!
Из рассказа тети Шуры - жены дяди Гриши: «В начале 60-х мы с мужем отдыхали в Пятигорске в санатории. Пошли как-то на концерт: югославские артисты гастролировали. Сначала женщина выступала - пела, танцевала, потом мужчина вышел, исполнял арии из опер и оперетт на немецком, итальянском. Вдруг Гриша сжал мою руку: «Это он! Тарзан!» Я ему: «Столько лет прошло… О чем ты говоришь?!» Смотрю, пишет на обороте билета: «Ты Тарзан?» и передал по рядам. А надо заметить, что певец по-русски неплохо говорил, с акцентом, правда, но понятно. Прочитал он записку, пробежал взглядом по залу, потом сел к роялю и что-то стал тихо наигрывать. Видно, волнуется. Затем встал, взял гитару и без объявления запел: «Нич яка мисячна, зоряна, ясная…» Смотрю, Гриша мой побледнел, в подлокотник кресла вцепился, шепчет: «Позвонить нужно… местным товарищам».
Концерт закончился. Вышли мы в скверик. А нас догоняет администратор с огромным букетом алых роз. «Пани, вам просили передать от Пабло Горулевича». Пришли мы в свой санаторий, я цветы в вазу поставила, а Гриша сразу к телефону… Раз набрал номер, два… Посидел, подумал… И позвонил совсем в другое место: «Бутылку коньяка, шоколад и фрукты в номер такой-то… пожалуйста!» И уже положив трубку: «А все-таки, какого дурака я тогда свалял!» И рассмеялся».
Дядя Гриша умер в 1967 году в Киеве в своем рабочем кабинете. Я горжусь тем, что он принадлежал к людям мужественной и романтической профессии, чей вклад в Победу нашей страны над фашистской Германией трудно переоценить. Бывший шеф ЦРУ США Аллен Даллес написал в своей книге: «Информация, которую добывали советские разведчики во время Великой Отечественной войны, содействовала военным успехам Советов и представляла собой такого рода материал, который является пределом мечтаний для разведки любой страны».



ВАЖНО!
В России 20 декабря отмечается День работника органов безопасности.