Поколение особой выплавки

Профессор Богораз во время осмотра больного.

О герое Малой земли Цезаре Куникове услышала давно, он изначально поразил меня необычностью своего имени. Впрочем, в ту пору больше всего внимания уделялось пребыванию во время Великой Отечественной войны в тех обильно политых кровью бойцов краях главного тогдашнего советского начальника Леонида Ильича Брежнева. Он действительно служил там большим политкомандиром, и это мне было известно не только из СМИ и разных пропагандистских источников, но еще со студенческих времен в родном городе Горьком от мамы моей школьной подружки - бывшей балерины. Будучи еще юной артисткой, она ездила в составе фронтовых бригад с концертами по боевым точкам и показывала позже фотографию, где молодой красавец Леонид Брежнев, неотразимый в военном обмундировании, с волнистой шевелюрой, среди хоровода девушек в белых лебединых пачках обнимал всех сразу. Тетя Лёля Смирнова отзывалась о нем как об очень простом и доброжелательном человеке.

О Куникове доводилось читать как о талантливом военном руководителе, который многим спас жизнь неукоснительными требованиями соблюдать нормы военного дела. В мирное время он был ученым, разработчиком военных теоретических и практических законов и дисциплин, но не предполагал, что самому скоро придется с отрядом в 800 морских пехотинцев воплощать их в жестоких боях с гитлеровцами, которые создали сильнейшую линию обороны на Малой земле.
Именно благодаря тому, сколь разнообразно и многопланово Куников вооружил каждого из членов своего десанта, они долго сопротивлялись морю огня и бешеному натиску врага. В итоге - часть из них выстояла, вырвалась живой из кровавого ада...
Запомнился рассказ одного ветерана. В самом начале Великой Отечественной, когда готовили плацдарм для защиты от фашистских танков, командовал там Цезарь Куников. Учил рыть индивидуальные вертикальные окопы во весь свой рост. Некоторые не дотянули до кондиции. Кругом проливной дождь, распутица. Наставник не обманул: пошли вражеские машины, и кто стоял в тесной коробке, как в укрытии, остался цел. Школа войны - та самая, на которую указывал еще Суворов: тяжело в учении...


Имя Цезаря Куникова сегодня стало легендой, а некоторые введенные им в военную жизнь, в боевую обстановку правила не перестали быть актуальными.
Поколение фронтовиков - люди особой закалки. Терпение, выдержка, выносливость, мужество, уверенность в победе - это общие черты тех, кто выстоял, защитил Отчизну от агрессора, вероломно на нее напавшего, заслонил мир от черной паутины фашизма. Сила духа, вера в справедливость - все это жило в нашем народе, хотя хватало и негативных явлений. Но положительные качества, общий героизм и «одна на всех победа» - это превалировало, сплачивало.
Разве не подвиг совершил хирург Николай Алексеевич Богораз, которому было далеко за 65, когда из госпиталя в Ростове-на-Дону его перевели на работу в Москву, и он продолжал делать уникальные операции по восстановлению раненых, стоя на двух... протезах?! Однажды молодой боец, которому ампутировали ногу, в отчаянии пытался выброситься из окна. Спасла медсестра, к тому же успев позвать Богораза. Он вошел, все понял по ее жесту, встал на середину многолюдной палаты и молча приподнял брюки. Раненые, увидев таким профессора, буквально ахнули, а тот молодой боец от стыда не знал, куда деться, и позже поклялся медсестре, что постарается быть похожим на мужественного хирурга.
Наверное, даже сравнивать смешно, кому было труднее - Алексею Маресьеву, на протезах ведущему в бой самолет, или Алексею Богоразу, на протезах выдерживающему многочасовую уникальную операцию.
И возможно ли сравнить мужество на фронте и потом, в мирное время, двух товарищей по военному прошлому и по литературному труду Мустая Карима и Мусы Гали? Мустая от гибели спас комсомольский билет, лежавший у сердца в кармане пробитой гимнастерки, но операция, что позже сделал хирург Лев Богуш, спасла от таких болей и страданий, которые мог вынести, как признавался в беседе со мной профессор, только очень волевой, оптимистичный и понимающий человек, который должен, обязан посвятить свой талант людям. Похожая история и в судьбе Мусы Гали, поэта, переводчика, прозаика, литературоведа, который, имея простудную болезнь с детства и усугубив ее за счет подорванного на фронте здоровья, всю жизнь мучился легочными недугами и рано покинул этот мир, но при этих недугах он никогда не жаловался, понимая значимость высокой писательской миссии для своего народа.
Я была хорошо знакома с отцом Урала Султанова, нашего земляка-космонавта, проделавшего все высотные тренировочные полеты на «Буране», так и не слетавшего из-за финансовых проблем 90-х в космос, - летчиком, прошедшим Великую Отечественную, Назибом Биктимеровичем Султановым, служившим в эскадрилье легендарного Ворожейкина. В первый месяц войны Назиб Султанов летал бомбить Берлин, а в 1944-м перенес ужасы плена в концлагере для летчиков, попав туда в бессознательном состоянии.


Наблюдая, как сегодня наше военное руководство оценивает самоотверженность воинов на СВО, я думаю, что эпопея Назиба Биктимеровича достойна высокой награды, но в те поры верх брали подозрительность, недоверие, и побывавшим в плену летчикам закрыли дорогу в мирную авиацию. И это после того, как над нашими асами в лагере всячески издевались фашистские офицеры! Например, ставили к стене и пулями «вычерчивали» на ней их силуэты. Один из товарищей Султанова-старшего, не выдержав, тронулся умом. Венгерские коммунисты помогли летчикам бежать, рассчитывая на скорый приход Красной армии, но прорыв удался не сразу, то и дело приходилось скитаться по городу, меняя очередное убежище, разрушавшееся после бомбежки, не говоря уж о голоде, поскольку у курировавших их венгров кончался провиант. А однажды на чердак, где бежавшие из лагеря летчики укрывались, явились фашисты с пулеметом, и беглецы затихли, буквально перестав дышать... Как им это удалось, они даже сами не поняли... В конце концов советские войска город освободили, а спасшие летчиков венгры бывших заключенных «не сдали»... В итоге, чуть позже в СССР этих смелых и благородных людей наградили. За Султановым же тогда приехал обрадованный командир, и Назиб Биктимерович еще успел повоевать до окончания войны... Но на мирной башкирской земле в небо подняться так и не дали. Он не сдался, окончил сельхоз-
институт, всегда жил на земле и работал специалистом в животноводстве.
В силу своей профессии я встречалась в послевоенные уже годы с фронтовиками, стоявшими на самых разных ступенях воинской табели о рангах. К примеру, с юридическими чинами - генералом Александром Рябцевым и подполковником Абрамом Гуревичем, с капитаном медицинской службы Фридой Михайловой, старшим лейтенантом, служившим в штабе и в разведке, Григорием Розенблюмом, младшим лейтенантом переводчиком Александрой Соловьевой, майором, редактором фронтовой газеты Геннадием Вершининым, пулеметчиком, Героем Советского Союза Дмитрием Сергеевым, ефрейтором-пехотинцем Амангильды Серовым - все они были очень разными, но кое в чем удивительно похожими: охотно рассказывали о героизме товарищей; буквально на кончике чайной ложки, не гуще, делились сведениями о себе, открыто не простили зверств немцам и, если разговор заходил о будущем, с любовью говорили о детях и с надеждой только о мире без распрей...