Башкирия, карнавал, любовь к Великому Руди…

Самыми яркими, исполненными изящества и по-настоящему соответствовавшими идеологии Нуреевских дней, традиционно проходящих в БГТОиБ, балетная труппа коего носит имя Рудольфа Хамитовича, стали в стартовый день события несколько номеров, подготовленных и самим театром, и Башкирским хореографическим колледжем.

Речь о прекрасном полонезе, каковой, как правило, исполнялся в начале балов, подчеркивая возвышенный характер праздника. Этот торжественный танец-шествие открыла в Греческом зале театра очень красивая пара артистов балетной труппы театра Софья Доброхвалова и Тагир Тагиров, ступив под музыку Фридерика Шопена в центр круга, освобожденного толпящимися, жаждавшими прикоснуться к высокому искусству людьми, в огромном количестве хлынувшими 17 марта в парадные двери Аксаковского народного дома.


Эти двое двигались, как и положено в полонезе, в умеренном темпе, и постепенно к ним присоединялись студенты старших курсов Башкирского хореографического колледжа имени Рудольфа Нуреева. Народ без устали снимал на камеры своих телефонов завораживающее зрелище, рожденное исполнителями в сотворчестве со своими наставниками (педагог БХК Диляна Хмызова, знаю, что «руку приложила» и худрук балетной труппы театра Леонора Куватова), а красавица Доброхвалова в пудренном парике грациозно плыла в центре пятачка, вокруг которого плескалось народное море. Софья в буквальном смысле слова плыла, чем-то неуловимо напоминая мне партнершу Великого Руди – выдающуюся итальянскую балерину Карлу Фраччи, чьим фотопортретом, в почти таком же пудреном парике, любовались в этот момент те из гостей праздника, которым просто не хватило места в Греческом зале…
Затем на паркет ступили учащиеся младших классов БХК, порадовавшие собравшихся танцем конца XIX века, говорю про Вальс-Миньон на музыку Иоганнеса Брамса, который готовила с ними к показу педагог БХК Юлия Власова. А сменили большеньких на этой импровизированной сцене учащиеся пятого/девятого класса хореографического колледжа, явившие залу энергичную итальянскую «Тарантеллу» на музыку Карла Майера (педагог Гульнара Насонова).


…Ну а теперь вернемся к исходной точке события. Не новость то, что Нуреевские дни Башкирский государственный театр оперы и балета проводит, как правило, радуя поклонников искусства Терпсихоры показами балетов, связанных с именем нашего знаменитого земляка (на сей раз это был «Корсар» Рикардо Дриго, прошедший в БГТОиБ 18 марта), и Гала-концертом, ныне - 19 марта. Впрочем, подчас устоявшаяся в каком-то смысле программа расширяет свои границы, включая в себя премьеры, интересные новации и визиты известных в мире балета творческих личностей. Ныне же к планам БГТОиБ добавились предложения тех, кто является идеологами Международного культурного проекта «Нуреевские сезоны». Они обратились за поддержкой и просьбой о сотрудничестве к театру, в коем юный Рудик испытал первый, подобный ожогу, восторг от встречи с балетом (то был спектакль «Журавлиная песнь») и впоследствии сделал на этой сцене начальные шаги в качестве танцовщика…


«Нуреевские сезоны», вобравшие в свою орбиту сразу три города – Москву, Уфу и Казань, должны были собрать в столице Башкортостана тех, кто лично был знаком с Великим Руди в поры его жизни за границей. Но, как вы понимаете, читатель, в эти дни небо было «закрыто», и большинство из визитов отменились, прорвалась в Россию только неистовая Лиза Сотилис, близкая подруга Нуреева, дизайнер, скульптор ювелир, объединяющая в своей судьбе сразу две страны – Грецию и Италию. В принципе, она оказалась самой смелой из тех, кто должен был приехать в Уфу. Владеющая пятью языками и легко переходящая с итальянского на греческий и так далее, постоянно ставя этим в затруднительное положение переводчика, маленькая почти девяностолетняя женщина в ярком кепи объяснила залу свое рвение: «Я очень хотела увидеть родной город Рудаки (так гречанка Лиза Сотилис звала Нуреева), о котором он много мне рассказывал».


В общем, санкции больно ударили по планам организаторов, и многое в программе «Нуреевских сезонов» менялось по ходу. Это касается и отмены обещанного спектакля, и выставки фотографий Грациано Аричи, кавалера Ордена Итальянской республики. Известный мастер запечатлел Рудольфа Нуреева и Карлу Фраччи в процессе съемок в Венеции (про портрет прима-балерины театров Ла Скала, Арена ди Верона и Римского оперного я уже упомянула в самом начале). Именно в этом городе в 1981-1982 году шла работа над кинокартиной «Венеция. Карнавал. Любовь» (режиссер Марио Ланфранки), ставшей последней в фильмографии Бога танца XX века. А фильмография его, кстати, насчитывает десять картин, в число коих входит и известная многим «Валентино», снятая по мотивам биографии знаменитого артиста кино и танцовщика Рудольфо Валентино самим Кеном Расселом.
В конце концов фотографии синьора Аричи с большим трудом, но получить удалось, и они стали подлинным украшением «Нуреевских дней» в Уфе, логично разместившись на стенах действующего в БГТОиБ музея Рудольфа Нуреева. В каком-то смысле они стали и своеобразным прологом к картине Ланфранки, которая почти на сорок лет канула в Лету, затем была найдена в киноархивах, восстановлена, переведена на русский язык и, благодаря проекту «Нуреевские сезоны», впервые показана в России – точкой отсчета, как я понимаю, стала столица Башкортостана.


Что мне известно о Марио Ланфранки… Начну с того, что он одним из первых стал переносить оперные сюжеты на малый экран, и в числе его работ были, скажем, «Травиата», «Лючия ди Ламмермур», «Турандот», «Мадам Баттерфляй», «Сомнамбула». Он, кстати, был женат на знаменитой некогда американской сопрано Анне Моффо, добавив ей известности своими картинами, в которых певица снималась. Видимо, после воплощения опер (я думаю, речь идет о телеверсиях) Ланфранки обратился к балету, и те, кто смог познакомиться в эти дни с картиной «Венеция. Карнавал. Любовь», увидели в ней сцены из адановской «Жизели». Фраччи и Нуреев в этих эпизодах просто изумительны. И, кстати, Карла Фраччи не уступала Великому Руди и в своей популярности как актриса кино и телевидения. Она снималась много и плодотворно. Думаю, читатель, который еще не забыл о телевидении времен СССР, вспомнит мини-сериал режиссера Ренато Кастелани «Жизнь Джузеппе Верди», который шел и по советскому ТВ. Так вот, Карла Фраччи играла в нем, и весьма выразительно, роль Джузеппины Стреппони…


И еще про Марио Ланфранки. Как ни странно, самым знаменитым фильмом его считается вестерн с элементами триллера «Смертельный приговор». Во всяком случае, когда в 2022 году синьора Ланфранки не стало, в СМИ, опубликовавших печальное известие, в первую очередь называлась именно эта лента…
Но мы будем благодарны Марио Ланфранки за то, что он навсегда сохранил для нас Рудольфа Нуреева молодым, вдохновенным, пронизанным солнцем Венеции. Фильм, который синьор Марио относил по жанру к фэнтези, и в самом деле имеет сюжет, далекий от реальности. Самым реальным в нем выглядит знаменитый актер Питер Устинов, каковой в прологе и вводит нас в призрачный мир города, уже полторы тысячи лет стоящего на сваях из лиственницы в лагуне Адриатического моря. Мы путешествуем по этому музею под открытым небом, экскурсии по которому водят и герой Рудольфа Нуреева – профессор, видимо, историк, и его возлюбленная, которую и играет Карла Фраччи… Мы вместе с ними восхищаемся прелестью зимней Венеции, а она, представьте, лишена признаков зимы в привычном для нас понимании; на площади Святого Марка прорываемся сквозь шумную толпу участников Венецианского карнавала (вот ведь странность – как правило, карнавал венецианцы проводили после поста, и причем здесь зима, я не совсем понимаю…); набиваем карманы апельсинами, что под натиском ряженых рассыпались по мостовой из опрокинутой веселыми безобразниками тележки нерасторопного торговца; попадаем в прекрасные палаццо XVIII века, в интерьерах коих прячутся тени забытых предков; принимаем наряды и украшения из рук таинственного мажордома; теряемся в анфиладе богато и изысканно убранных комнат и бежим, бежим невесть куда вместе с этими двумя влюбленными, которым не хватает духу наконец объясниться… И вот уже наши герои являются нам в образах Жизели и графа Альберта – на первой встрече, а затем в финале адановского балета, когда убитый сознанием своей вины юноша приходит к скромной могиле несчастной девушки… Танцуют Фраччи и Нуреев просто потрясающе, оркестр звучит прекрасно, и все это примиряет нас с невнятностями и белыми пятнами сюжета, оставляя в душе только восторг от фантастической техники, выразительности и актерского мастерства выдающихся танцовщиков. Вот за это я лично искренне признательна «Нуреевским сезонам»!


…И только теперь я перейду к вступлению в торжества, связанные с днем рождения Рудольфа Хамитовича. Безусловно, по устоявшейся уже традиции все начинается с церемонии возложения цветов к мемориальной доске, посвященной Богу танца XX века, которая украшает одну из стен Аксаковского народного дома. В церемонии приняли участие генеральный директор театра Ильмар Альмухаметов, худрук балетной труппы БГТОиБ Леонора Куватова и все гости – уже упомянутая Лиза Сотилис, народный артист СССР, художественный руководитель Московского государственного академического театра «Русский балет» Вячеслав Гордеев, руководитель Международного культурного проекта «Нуреевские сезоны», директор ООО «Свой почерк» Альфия Чеботарева (Казань), заместитель председателя Фонда Содружества «Башкортостан – Италия» Гульчачак Ханнанова, артисты театра, учащиеся хореографического колледжа. А затем главные действующие лица церемонии переместились в театральное фойе, в которое, исходя из содержания гвоздя программы – фильма Марио Ланфранки, идеологи «Нуреевских сезонов» решили буквально выплеснуть волны настоящего Венецианского карнавала. Мне понятна их логика: пролонгацией к картине, впервые показанной в России и именно в родном городе Великого Руди, должны были послужить и карнавал, являющийся своего рода метафорой этой необычной ленты, и выставка фотографий синьора Аричи, запечатлевшего фрагменты работы киногруппы, виды Венеции и лица Нуреева и Фраччи… И все было бы неплохо, если бы для этого действа нашелся режиссер… Поскольку даже в уличных шествиях карнавального толка есть свои постановщики. Такие нюансы на будущее надо предвидеть, потому что неуправляемая людская масса, приходящая в неистовство от одного только упоминания о зрелищах, которые ей дарят бесплатно, способна нарушить «протокол» и убить любой самый дерзкий и прекрасный замысел…
То есть идеологи проекта предполагали, что все пойдет так, как они задумали, а поток уфимцев, рвавшихся в Мекку профессионального музыкального искусства республики, располагал иными аргументами, порушив эти планы. Все-таки волшебное слово «халява» (простите меня, читатель, за низкий стиль!) кружит большинству людей голову с такой силой, что иные теряют человеческий облик. Не рискну давать советов тем, кто занимается проектом, а лишь поделюсь мыслями о том, что на запись, которая изначально велась на сайте театра и, видимо, превысила все мыслимые пределы по количеству желающих, нужно было «кинуть» больше сил и, возможно, продумать некую систему входных пригласительных, дабы «разрулить» это броуновское движение и пустить людские ручейки в подготовленное русло… Кстати, больше всего меня и моих уважаемых коллег выводили из себя не экзальтированные шумные дамы бальзаковского возраста, взгромоздившие на крышку стоявшего в Греческом зале рояля свои сумки и баулы, а молодые люди в футболках с надписью «волонтеры культуры», не дававшие работать профессиональным фотокорреспондентам, закрывая им видимость, заслоняя спинами нацеленные на героев вечера объективы и размахивая, словно крыльями мельницы, руками, стремясь «сфоткать» на телефоны каждое мгновение. В ответ на замечания и просьбы журналистов «волонтеры культуры» открыто хамили, не говоря уж о том, что большинство из них бесконечно и чуть ли не в голос болтали между собой…
А участники карнавала в масках, созданных по типу венецианских (добавляю: организаторы объявили конкурс на лучшую из них), в это время дефилировали по фойе, подчас продираясь сквозь заслон тех, кто жаждал зрелищ… В конкурсе масок, кстати, приняли участие Уфимский многопрофильный профессиональный колледж (художественный руководитель и автор коллекции Эльвира Ефимовская); «Студенческая опера» УГИИ (руководитель Сергей Сидоров); студия исторического танца «Ассамблея»; молодые дизайнеры кафедры технологии и конструирования одежды УГНТУ; Центр парикмахерского искусства «Фигаро» (руководитель Татьяна Десяткина); Театр моды «Эрмитаж» БГПУ (руководитель Ольга Дмитриева), также артисты БГТОиБ и учащиеся хореографического колледжа…
Впрочем, сказанное выше, если мы вспомним название одного из рассказов Булата Окуджавы, – это отдельные неудачи среди сплошных удач. И в дальнейшем, я уверена, проект «Нуреевские сезоны», подаривший нам и замечательную фотовыставку, и фильм режиссера Ланфранки, который публика смотрела на огромном экране, установленном на сцене Большого зала БГТОиБ (а потом - в кинотеатре «Родина»), будет развиваться и совершит для уфимского зрителя еще «множество открытий чудных»!..


Важно добавить в этот пространный рассказ и то, что в процессе церемонии открытия выставки фотографий Грациано Аричи неутомимая Лиза Сотилис, обнаружив в экспозиции снимок, на котором она, сияющая молодостью и ослепительной улыбкой, запечатлена под руку с Рудольфом Нуреевым, встав буквально на цыпочки и, несмотря на свой малый рост, дотянувшись до края портрета, оставила на нем автограф. Затем гостья вручила генеральному директору театра Ильмару Альмухаметову для музея БГТОиБ два своих замечательных рисунка, на создание которых ее вдохновило творчество любимого друга Рудаки. А заместитель председателя Фонда содружества «Башкортостан – Италия» и один из идеологов проекта «Нуреевские сезоны» Гульчачак Ханнанова передала в дар Нуреевскому музею театра личные вещи Великого Руди – фетровую шляпу одного из его героев, партию коего он исполнял в балетном спектакле, и легкий головной убор из итальянской соломки, который Рудольф Хамитович носил, прячась от горячего солнца… А член творческого Союза художников России и Ремесленной палаты РБ, мастер, работающий со стеклом в стиле фьюзинг, Элеонора Саунина преподнесла в дар музею театра изготовленную ею маску, участвующую в конкурсе «Нуреевских сезонов» (вообще, она изготовила две маски, и обе вошли в экспозицию, посвященную событию). Между прочим, именно замечательная маска Элеоноры, созданная в стиле знаменитого муранского стекла (а это тоже своеобразный поклон Венеции), завоевала Гран-при этого творческого состязания. И Лиза Сотилис, знаменитый дизайнер, скульптор и ювелир, вошедшая в жюри, сразу же заметила работу прекрасного уфимского художника Сауниной, отдав ей пальму первенства.
…Остается добавить, что уфимцы, попавшие 17 марта на открытие Нуреевских дней, активно распространяют информацию об этом событии в соцсетях, своими фотографиями и горячими комментариями вызывая жгучую зависть у тех, кто остался за бортом этой лодки, простите, венецианской гондолы…