На соискание Государственной молодежной премии РБ имени Шайхзады Бабича

И это вызывает уважение!

Уверена, что членам "отборочной комиссии", на долю которых выпала обязанность определять лучших из лучших в списке соискателей премии имени Шайхзады Бабича, ныне придется нелегко. И в первую очередь я говорю о выборе из числа тех претендентов, каковые посвятили себя служению сцене, драматическому театру.

Мне импонирует тот факт, что никто из вышедших в финал талантливых актеров, а это Рустем Гайсин, представляющий Русский академический, Урал Аминов, связавший свою жизнь с Башкирским академическим, и Рамзиль Сальманов, чья творческая судьба с невероятной органичностью вписалась в контекст трудов и дней Национального Молодежного, полагаясь на честность и беспристрастность "судейства", не предпринимает каких-то специальных шагов, дабы обойти соперников на финишной прямой. Эти молодые люди не кинулись торопливо проводить благотворительные акции (таковых на их счету достаточно, просто они не считают возможным придавать гласности порывы своей души), не стали назойливо "светиться" в СМИ и направлять ходоков в кабинеты тех, кто может повлиять на решение "высокого суда". Нет. Они просто работают, все свои силы и дарование отдавая раз и навсегда избранной профессии. Кстати, летом Рустем, Урал и Рамзиль собрались в редакции "Вечерней Уфы", поразив нас расположенностью и уважительным отношением друг к другу, полным нежеланием "рекламировать" собственные достижения (а таковые, безусловно, есть), щепетильностью в вопросах чести и мудрой рассудительностью по поводу того, кому какая карта выпадет.
И это вызывает чувство приязни ко всем троим.
Итак, сегодня "Вечерка" коротко представит читателям актера Башкирского государственного академического театра драмы имени Мажита Гафури Урала Аминова, выдвинутого на соискание премии за работу в спектакле "Руди - never off", в котором он играет роль Рудольфа Нуреева.
...На Урала я обратила внимание еще в то время, когда выпускники московского Высшего театрального училища (института) имени Михаила Щепкина в течение пяти, помнится, дней показывали на сцене БАТД, для которого, собственно, и готовили в столичном вузе специальный курс, свои дипломные спектакли. И действительно, трудно было не запомнить легкого, невероятно изящного юношу, чьей артистической природе оказался подвластен и сложнейший для исполнителя жанр водевиля. Его забавный, искрящийся радостью бытия гусар в ментике цвета безоблачного неба просто поразил меня, лишний раз заставив задуматься о том, что дар есть необъяснимое явление. Ну откуда, казалось бы, в мальчике из Башкирии это чувство стиля и фантастическая предрасположенность к столь "несерьезному", но такому коварному искусству, коим в совершенстве владели мастера эпохи Варвары Асенковой и которое оказалось не по зубам иным "мастодонтам" современного российского театра?! А вот надо же, совсем еще юный питомец "Щепки" Аминов просто купался в водевильной стихии, восхищая зал своей пластикой и (пользуясь языком музыкантов) редкой индивидуальной приспособленностью к инструменту - в нашем случае речь идет о рамках жанра упомянутого спектакля.
И это вызывало чувство подлинного восторга.
А потом, уже позже, войдя в труппу флагмана национального искусства республики, он вновь поразил меня - на сей раз сыграв роль подростка-аутиста в спектакле "Доброе утро, Энид!", поставленном по пьесе Вуди Аллена "Парящая лампочка". Закрытый, тщательно оберегающий свой внутренний мир мальчишка становился свободным только в тот момент, когда ему никто не мешал заниматься тем, что любимо им до самозабвения. И это были фокусы, древнее ремесло, освоить которое пытался неуверенный в себе, абсолютно одинокий ребенок, существующий в семье, но в то же время отделенный от близких дистанцией размером в жизнь. Потаенную жизнь человека, под гнетом обстоятельств все больше и больше уходящего в себя...
И это вызывало во мне то, что можно сравнить с оцепенением перед тайной перевоплощения.
Далее ему выпало принять на себя груз, который сопровождает любого исполнителя, встретившегося с образом Диваны - мудрого юродивого из трагедии Мустая Карима "В ночь лунного затмения". И это этапная для Урала работа, ради которой он к тому же и обрил голову, надолго расставшись со своими темными кудрями. Но не готовность следовать логике образа главное. Главное то, что молодой актер невероятно трудоспособен и каждой новой роли (а играет он немало) отдает себя без остатка, тратясь, мне кажется, до полного изнеможения... Во всяком случае я знаю, что образ Рудольфа Нуреева, очень точно легший на биомеханику актера Аминова, заставил моего героя мучится, не спать ночами и репетировать, репетировать, репетировать... И я думаю, что тому количеству часов, которое юноша провел у станка, поразятся профессионалы в искусстве балета, чьи физические нагрузки стали притчей во языцех. Потому что Урал отдал Руди все, чем владеет. И даже больше.
И это вызывает уважение!