Имена

Незабываемый и неповторимый

Даже невозможно себе представить, каким бы был сегодня, когда ему могло исполниться 70 лет, известный литературный критик, поэт и журналист Александр Касымов, ушедший из жизни в расцвете своей мужской и творческой зрелости. Может быть, седовласым мэтром, к которому прислушиваются начинающие писатели, а возможно, и странноватым затворником, наедине с белым листом бумаги и нежеланием откликаться на вызовы нынешнего вывернутого наизнанку времени. Во всяком случае, обе эти ипостаси просматривались в нем, что называется, с младых ногтей.


В 1970 году, когда, переехав в Уфу, я начала работать в «Вечерке», Саша уже числился там внештатным корреспондентом, а был тогда бросившим университет вчерашним студентом, активным участником известной КВН-команды. Годы спустя, когда он стал папашей и трудился вместе со мной и Юрием Ковалем в секретариате, мы абсолютно безрезультатно уговаривали своего младшего коллегу вернуться к получению высшего образования. Он был непримирим в своем неприятии фальши, несправедливости, непорядочности, которые, видимо, и привели к расставанию с университетом, где произошло какое-то непонимание «взрослыми» его по-юношески принципиальной позиции, сохранившейся, однако, на всю последующую жизнь. Вспоминаю, что в период продуктового дефицита, когда редакционный местком гордился заботой о сотрудниках, привозя иногда то синих курочек, то банки со сгущенкой, Александр Гайсович никогда не участвовал в оплате этих благ и терпеливо переносил «втыки» от своего старшего друга Коваля «за отсутствие должного внимания к бытовым проблемам своих детей». Брать что-то с «черного хода», «по блату», - нет, у него слишком развито чувство собственного достоинства. А троих детей своих он очень любил и немало доброго привнес в их воспитание. Чего стоит только тот многомесячный «отцовский марафон», когда по воле жизненных обстоятельств он оставался со своим первенцем-малюткой, и тот засыпал, только когда слышал папин голос, читающий ему стихи Пастернака и Цветаевой. Либо включалась музыка, и малыш убаюкивался, «впитывая шедевры классики», как иногда подшучивал сам Александр…
Что же касается диплома, то он защитил его гораздо позже, когда приобретенный им статус известного не только в Башкирии, но и в Москве литературного обозревателя, критика, печатавшегося в толстых журналах, и мудрого наставника молодых талантов просто не позволял уже иметь в анкетах странный пункт о незаконченном высшем.
Наставничество – отдельная строка Сашиной биографии, определенный продуманный смысл его жизни. Начав с возглавляемых им литературных собраний в газете, с учрежденного им «Белого листа», он улавливал искорки способностей среди множества обивающих пороги редакции начинающих авторов и отстаивал их с поразительной настойчивостью даже тогда, когда первые опыты были еще очень далеки от необходимой кондиции, позволяющей появиться напечатанными в городской газете. И побеждал, а со временем из его подопечных действительно вырастали либо профессиональные поэты и прозаики, либо люди, успешно совмещающие эти серьезные привязанности с другими видами деятельности. Достаточно привести имена Игоря Фролова, Роберта Ибатуллина, Артура Кудашева… Все они и еще многие, которые варились в литературном котле требовательного и доброжелательного «крестного отца», чтят его и не забывают быть благодарными.