Ах, сад, наш милый сад!

Наш сад около дома в годы моего детства казался чудесным и родным. Хотя так оно и было. В моей памяти он остался необыкновенно трогательным, навевающим приятные ностальгические воспоминания.

С Лесной на Кубанскую
Сад посадил отец. В 1956 году он, старший научный сотрудник, начал работу на лесной опытной станции - БашЛОС. Ему сразу дали жилье с участком земли – научных работников и их семьи расселили по трем домам на улице Лесной. Свое первое название улица получила, вероятно, оттого, что вокруг домов был настоящий лес. Чуть позже, правда, ее переименовали в Кубанскую. Для нас это было символично, поскольку наша мама Эдда Владимировна Тиракьян родом с юга, и ее предки жили на Кубани.

Цветник, точно у волшебницы
Финские дома строились на двух хозяев с входами на противоположных сторонах, и каждый из владельцев имел возможность разбить сад. В первом от входа в Непейцевский дендропарк доме жил Константин Иванович Лиясов - главный бухгалтер БашЛОС - со своей семьей. Их дочь Галя Морозова позже заведовала библиотекой станции. С противоположной стороны дома поселилась семья Рябчинских. Алексей Евдокимович и Валентина Васильевна являлись старшими научными сотрудниками станции, и одной из их работ в 50-е годы прошлого века была прививка кедра на сосну для получения шишек с ценными кедровыми орехами. Кстати, эти хвойные деревья с характерным наплывом - утолщением перехода сосны в кедр - не только живы, но и стали высокими и могучими. Дочь Рябчинских Люся в свое время поступила в медицинский институт и стала врачом.
Во втором финском доме жил бывший директор БашЛОС Борис Гаврилович Левашов с женой и дочкой Таней. У них так же, как и у остальных, был посажен сад и росли цветы, но помимо этого имелся рядом с входом в дом объект, вызывавший у нас, детей, любопытство и отчасти некоторую зависть - крошечный, но свой бассейн. Да, это было неширокое, но достаточно высокое сооружение, задуманное, возможно, для набора воды и придававшее участку особую притягательность и очарование. По другую сторону дома хозяева менялись. Здесь жила работница питомника станции Рашида Янбухтина со своей дочкой Алей. В 1960 году она умерла, а дочка уехала на учебу в Академию художеств в Ленинград. Впоследствии Аля - Альмира Гайнулловна Янбухтина, стала известным профессором, российским искусствоведом.
Рядом с ними в одном дворе поселились Лев Васильевич Пономарев и Мария Гавриловна Якимова. Это были наши непосредственные соседи, а сад разделялся лишь деревянным забором, сквозь доски которого виднелся дивный цветник. На небольшом участке земли Лев Васильевич, работавший кассиром на станции, в свободное время занимался выращиванием цветов, и этот участок напоминал мне чудесный садик волшебницы из сказки Андерсена «Снежная королева». С другой стороны нашего дома жила семья Вадима Марушина, в то время заканчивающего лесфак БСХИ и поступившего на работу в БашЛОС. Сейчас Вадим Александрович Марушин - известный в республике автор книг и научных публикаций в области туризма, краеведения, экологии и географии.
Чуть в отдалении стоит деревянный дом Метельских. Станислав Станиславович Метельский был лесоводом, в 30-е годы работал в БЛОСе, а в 1943 году погиб на войне. Старший его сын Чеслав на месте баньки-сруба построил в 1958 году дом, где сейчас живет его дочь Ольга со своей семьей. У каждого из жителей маленького «отростка» Кубанской улицы, расположенного среди леса и прилегающего Непейцевского дендропарка, были посажены свои сады и цветочные клумбы, и воспринимались они единым цветущим островком.

Атмосфера, словно у Обломовых…
Мой отец привез саженцы плодовых деревьев и кустарников из Кушнаренковского питомника. Они замечательно прижились и быстро пошли в рост. Помню, как они изумительно цвели, окутывая весь сад бело-розовой пеной и наполняя пространство дивным ароматом. Под окнами, выходящими на улицу, у нас росли две черемухи. Отец повесил гамак, сделал качели, турник, поставил брусья для занятий физкультурой, около калитки посадил белую сирень. Весной цвели также вишня, терн, позже радовал взор большой куст чубушника, и это буйство белых цветов и ароматов делало наш сад сказочно красивым. По периметру он был обсажен малиной, смородиной и крыжовником. От высокого козырька сарая вверх шли длинные шесты со скворечниками, и каждую весну к нам в сад прилетали скворцы, вили гнезда, выводили птенцов, а мы с интересом наблюдали, как пернатые по очереди таскали своим кричащим птенцам червячков.
А вот другое воспоминание, схожее по ощущениям с описанием Ивана Гончарова атмосферы поместья Обломовых, где рос маленький Илюша. Такая же умиротворяющая обстановка покоя, защищенности и свободы.
…Лето. Солнце припекает, и сквозь приоткрытые окна и тюлевую белую занавеску доходит жар разгоряченной на солнце земли и растений, чувствуется запах спелых душистых ягод малины, в стекло бьется муха, за окном стрекочут кузнечики, жужжат пчелы, перелетая с цветка на цветок. Мирно кудахчут курочки, роясь в земле, и спешат на победоносный призыв петуха, отыскавшего им червячка, или напряженно кричат, оповещаю округу о снесенном яйце. Проголодавшись, мы с братом идем в сарай и из куриных гнезд собираем еще теплые, недавно снесенные яйца и спешим в дом, чтобы сделать себе яичницу или взбить гоголь-моголь. Как хорошо, каникулы! Никуда не надо спешить. Не слышны звуки большого города - лишь шелест деревьев и щебет птиц. Около колонки растет кашка. Убрав тщательно все комнаты, я бегу за цветами. Набрав букет, добавляю к разноцветным полевым цветам белые изящные зонтики кашки и расставляю их по вазочкам в комнаты, чтобы было не только чисто, но и красиво. Мне так хочется, чтобы вернувшаяся с работы мама, увидев, какую красоту я навела, всплеснула руками и в который раз обрадованно воскликнула: «Какая ты у меня умница, дочка!»
Школьницей в летние каникулы я любила читать под яблонями книги из списка, составленного на лето, и мечтать. Запоем поглощала творения Толстого, Тургенева, Чехова, а чувства меня в эти часы переполняли. К началу осени сад наполнялся запахами яблок, осенних цветов и опавшей листвы. Помню крупную, светло-зеленую антоновку с чудным незабываемым ароматом, который позже прочно засел в памяти и навсегда стал ассоциироваться с домом, осенью и легкой грустью. А еще у нас росли небольшие желтые яблочки, со временем словно наливающиеся прозрачным густым медом – это была яблонька сорта уральское наливное и, конечно, другие сорта, но эти были любимые.
В первый год обустройства сада отец сразу же посеял цветы, которые, по-видимому, напоминали ему о доме его детства. У наших бабушки Лизы и дедушки Феди стену дома каждый год закрывали вьюнки с яркими фиолетовыми фонариками-колокольчиками. Кроме того, вокруг дома отец посеял космею, а мама весной сажала яркие тюльпаны, желтые нарциссы, нежные белые и розовые маргаритки. Вдоль садовых дорожек рос дельфиниум, вместе с родителями из ящичков с опилками мы высаживали луковицы гладиолусов, клубни георгинов. А какие красивые разноцветные астры и сиренево-бордовые флоксы цвели у нас под окнами веранды! Как чудесно они пахли, и этот аромат навсегда связал меня с детством, с родительским домом, с Кубанской улицей и Непейцевским дендропарком.

Как я писала «диссертацию»
У соседа Льва Васильевича всегда можно было увидеть на участке необычные экземпляры растений. Мне самой хотелось иметь такой же красивый цветник, и я в свои 7 лет начала сажать на выделенной мне родителями делянке цветы, которые выкапывала в лесу или дендропарке. Помню, что у меня росли ландыши, ирисы и водосбор. Долгое время хранилась где-то тетрадочка в клетку с надписью детским крупным неровным почерком: «Диссертация» (слово, списанное с отцовской работы) и дальше придуманная мной, восьмилетней, тема «Как уберечь цветы от кур» и мои наблюдения. Тема была чрезвычайно актуальной, поскольку враги моих посадок, куры, вылезали из-за загородки, копались в земле, выискивая червяков, и склевывали по весне пробившиеся из земли зеленые ростки.
В каникулы нас - троих детей - отправляли на месяц к бабушке и дедушке в поселок Мирный Ульяновской области, а остальные летние месяцы мы проводили месте с родителями на берегах Белой, Уфимки или на Павловском водохранилище, где жили в палатках, ловили рыбу, купались, плавали на лодке, собирали ягоды и травы. А когда возвращались к началу учебного года домой, то не могли узнать ни свой сад, ни окрестный лес с дендропарком.
Для меня деревья и растения были одушевленными. Лопухи на задворках сада за забором вырастали в человеческий рост, и мы с братьями с удовольствием играли под их гигантскими листьями. Наш сад я обожала в любое время года. Позже, вернувшись после развала Советского Союза домой, в родную Уфу, я не один раз ездила на Кубанскую улицу, где до сих пор стоит наш дом, живы сад и дендрарий, но, конечно, все непоправимо изменилось, и ничего нельзя вернуть – ни наше детство и юность, ни нашу маму. Лишь в памяти все сохранилось неизменным.