К 25-летию МЧС России

Михаил ЧВАНОВ Уфимский Чернобыль удалось предотвратить...

В сентябре 1991 года на изломе страны на Уфимском нефтеперерабатывающем заводе на 150-метровой высоте надломилась дымовая железобетонная труба. Само по себе обрушение накренившегося 30-метрового обломка весом в 700 тонн с высоты 120 метров вызвало бы землетрясение в 9 баллов. Падение же его на нефтеперерабатывающий завод непрерывного производства грозило ужасающими последствиями. По заключению специалистов тех лет оно "неминуемо повлечет уничтожение одного из крупнейших в стране нефтеперерабатывающих заводов, что приведет к экологической катастрофе в миллионной Уфе, отравлению реки Белой, это может стать своего рода вторым Чернобылем".
Спасателям удалось сделать невозможное. Они отвели от Уфы беду - страшную техногенную катастрофу. А вот политикам не удалось спасти от катастрофы страну. Наоборот, они будто старались, чтобы катастрофа была как можно страшнее.
Начну с того, что 24 мая 2010 года я прилетел в Москву на 88-летие своего друга, выдающегося полярного летчика, заслуженного летчика-испытателя СССР, заслуженного испытателя космической техники, бывшего генерального испытателя вертолетов КБ Миля, Героя Советского Союза Василия Колошенко. В арсенале Василия Петровича еще немало почетных званий. Но особо он гордился званием "Почетный спасатель". А спасать ему приходилось в Арктике и Антарктике, в Индии и Перу, Франции и Швейцарии... И в некоторых из этих стран за тысячи спасенных им жизней он - почетный гражданин и обладатель не учрежденного никаким государственным указом звания "Ангел-хранитель". В конце 80-х годов прошлого века мы с ним и легендарным флаг-штурманом Полярной авиации В.И. Аккуратовым готовили поисковую экспедицию на Землю Франца-Иосифа - по следам пропавшей без вести группы В.И. Альбанова из экспедиции Г.Л. Брусилова. Но делу нашему помешало, как и осуществлению практически уже подготовленной экспедиции на вертолетах по меридиану через два полюса, страшное землетрясение в Спитаке. Бывший тогда премьер-министром страны Николай Рыжков позвонил Василию Петровичу: "Прошу Вас, выручайте, перебрасывайте оба ваши вертолета в Армению, и Вас лично прошу включиться в спасательные работы". Вертолеты, несколько месяцев не знающие передыха, сожгли свои моторесурсы, а потом развалился Советский Союз, Николая Ивановича Рыжкова, вынужденно ставшего главным спасателем страны, почерневшего от людского горя, дорвавшиеся до власти мародеры, внуки и правнуки пламенных революционеров, задвинули в угол, и оба наши проекта остались неосуществленными. И больше всего Василия Петровича огорчало то, что он не успел представить Рыжкову проект создания специальной государственной службы спасения...
- Ах, жалко, всего полчаса назад уехал мой ученик, Коля Гаврилов, - посетовал Василий Петрович в нашу московскую встречу, с которой я и повел рассказ. - Он со спасателями из МЧС и бывшими офицерами ВДВ затевает поиски группы Альбанова на Земле Франца-Иосифа, что нам с тобой не удалось осуществить.
Кто такой Коля Гаврилов, я знал из автобиографической книги Василия Петровича "Ангел-хранитель". Николай Федорович Гаврилов - заслуженный военный летчик, Герой России, генерал-лейтенант авиации, начальник Управления авиации ФСБ России, вертолетчик, с которым предпочитал летать по огненному Кавказу Президент РФ Владимир Владимирович Путин.
Через день меня нашел в Переделкино полковник МЧС Владимир Васильевич Кудрявцев. И я услышал от него о том, что есть люди, которые в свой единственный в году отпуск собираются искать без малого сто лет назад пропавшую экспедицию. Меня удивило, что это были не юные романтики, как я сначала предполагал, узнав, что своим знаменем они избрали девиз из каверинской книги "Два капитана" - "Бороться и искать, найти и не сдаваться!", что в недалеком прошлом они офицеры спецназа ВДВ, за чьими плечами была война, и спасатели аэромобильного отряда "Центроспас" МЧС России - профессионалы высочайшего класса, работающие на ликвидации последствий природных и техногенных катастроф не только в России, но по всему миру. А еще я узнал, что Русское Географическое Общество отказало им в мизерном гранте, и они стали собирать деньги вскладчину, а врач экспедиции Роман Буйнов, которому в заброшенном сарае попало в руки первое издание моей книги об Альбанове, ходит с ней по денежным конторам и просит ее прочитать, дабы потом те решали, давать или не давать средства на экспедицию...
Роман Буйнов писал мне о Владимире Кудрявцеве: "Человек, стремящийся к разумному риску, без которого жизнь считает пресной. Энергичен и напорист в достижении целей. В 1999 году был заместителем руководителя Морской арктической экспедиции МЧС на парусно-моторных судах на Новую Землю. В сложнейших условиях был пройден путь более 2 тысяч миль. Отрабатывались вопросы по дальнейшему совершенствованию технических средств связи и подводного поиска. И, главное, был открыт остров с координатами Ш–75°46’ N; Д–58°40’ Е..." Следующее предложение заставило замереть мою душу: "Кудрявцев был одним из тех, кто впоследствии добился, чтобы острову было присвоено имя Андрея Рожкова, спасателя МЧС, который погиб за год до этого при спуске под дрейфующие льды в районе Северного полюса при испытании нового спасательного оборудования".
Боже мой, эта трагическая весть обошла меня стороной, все эти годы Андрей Рожков был для меня живым! Не могу сказать, что был с ним хорошо знаком. Наша встреча оказалась единственной и короткой. Она произошла где-то в конце 80-х годов. Прилетев в Москву по своим издательским делам, я позвонил другу - известному горновосходителю, мастеру спорта международного класса по альпинизму Михаилу Петровичу Конькову.
- В 17 часов я буду в метро на Добрынинской, - отозвался Петрович. - У меня там минутная встреча с одним альпинистом. И поедем ко мне.
- Андрей Рожков, - представил Петрович молодого человека. - Только что вернулся с пика Коммунизма, где руководил французско-советской экспедицией.
- Михаил Петрович сказал, что Вы руководили первоспуском в глубочайшую пещерную систему Урала - пропасть Кутук-Сумган. Причем за год до того, как в ней погибли спелеологи МГУ. Что там случилось?
- Они поднимались по веревочной лестнице уже в последнем 70-метровом колодце, как на них сверху обрушился водопад. Было 31 марта, из-за резкого потепления началось буйное таяние снегов. Воронка, в которую обычно уходили талые воды, была закупорена льдом. И поток обрушился в пропасть, на лету превращаясь в лед. И двое, которые поднимались первыми, вмерзли в этот лед...
Прощаясь, мы молча пожали друг другу руки, чтобы, как оказалось, в этой жизни больше не встретиться. Мне запомнилась глубокая печаль в его глазах, хотя, протягивая мне руку, он широко улыбался. Я только недавно узнал, что друзья его между собой звали "печальным спаниелем".
...Через несколько лет имя Андрея Рожкова я услышу во время войны в Югославии. Он во время той страшной бойни искал пропавших без вести российских тележурналистов; через зоны военных действий проводил гуманитарные конвои МЧС в осажденные районы Боснии и Герцеговины. Там однажды мы разминулись с ним на каких-то полчаса на одном из блокпостов.
В свое время я дал себе слово, что больше никогда не поеду в бывшую Югославию. Не хотелось ничего вспоминать. Но в июне позапрошлого года меня все-таки уговорили полететь в Черногорию на Международный фестиваль, посвященный Всемирному дню русского языка. Согласился после долгих колебаний и только потому, что фестиваль должен был проходить в Будве, небольшом городке на побережье Адриатики, которого не коснулась война. Там я никогда не был, там я никого не знал, и там никто не знал меня...
И вот я с удивлением узнал, что теперь запросто из самостоятельной в результате развала Югославии Черногории можно отправиться в туристической группе в столь же самостоятельную Боснию и Герцеговину. Опять-таки после долгих колебаний решился проехать памятными дорогами. Оказывается, теперь это популярный туристический маршрут, правда, тебя предупредят, что слабонервным и боящимся высоты лучше не ездить, так как многочисленные узкие серпантины висят над жутковатыми пропастями. А каково было проводить тяжелые грузовики конвоев МЧС по обледенелым зимним дорогам, когда к тому же почти за каждым поворотом за тобой следил прицел снайперской винтовки?! В свое время меня, в первый раз оказавшегося в воюющей Югославии, бывалые люди учили: "Старайся не садится в военные грузовики, бронетранспортеры, не надевай бронежилета, снайпер всегда найдет щелку в твоей амуниции. По возможности передвигайся на грузовиках гуманитарных конвоев, на грузовиках с надписью "МЧС России"..."
Вот развилка дорог, где мы разминулись с Андреем Рожковым. Пока мои спутники фотографировались на фоне красивейших гор, я заторопился к церквушке, она была еще до конца не восстановлена. Поставил свечи и в память об Андрее и, выйдя, положил букетик сорванных на обочине дороги полевых цветов к церковной оградке. Было чувство, что Андрей где-то рядом, словно вот-вот вывернет из-за поворота МЧСовский "КамАЗ" и состоится та, не состоявшаяся тут 20 лет назад встреча.
- Воевал здесь? - спросил меня вышедший вслед за мной из храма пожилой серб, а может, черногорец, они сами запутались в этом.
- Нет.
- А цветы?
- В память об одном человеке. Мы могли встретиться здесь во время войны, но судьба развела.
- Он тут погиб?
- Нет, он погиб на Северном полюсе. Был спасателем. Сюда во время войны водил гуманитарные конвои МЧС России.
- О, они нам здорово помогали! Смелые парни, настоящие русские солдаты, только без оружия. Ваши спасатели и недавно тут были, разминировали поля. В Сербии тоже. Все отказались: и французы, и немцы - потому как никаких карт минных полей нет, а ваши взялись.
Я знал это, потому как среди них был бывший заместитель командира батальона спецназа ВДВ майор Александр Унтила, за 2 года 8 месяцев спецопераций на Кавказе не потерявший ни одного солдата, но в благодарность подло и жестоко вышвырнутый "маршалом Табуреткиным" (Сердюковым) из армии в результате ее "реформирования", и после нескольких лет мыканий в поисках хоть сколько-нибудь по душе работы, нашедший себя в МЧС, в аэромобильном отряде "Центроспас", в своего рода спецназе, осуществляющем самые сложные спасательные операции по всему миру.
- Если бы Андрей был жив, мог бы он быть в нашей поисковой экспедиции? - спросил я Романа Буйнова, от которого узнал печальную весть.
- Несомненно, если в это время ему не пришлось бы где-нибудь в другом месте спасать людей... Вы, конечно, знаете, что Андрей Николаевич Рожков имеет самое прямое отношение к вашему городу? Точнее, то, что он сыграл, без преувеличения, большую роль в судьбе Уфы?
Заметив мое явное недоумение, Роман удивленно спросил:
- Вы что, не знаете про аварию на дымовой трубе на Уфимском нефтеперерабатывающем заводе в сентябре 1991 года?