Причудливые узоры Суфии

Сложно писать исцеляющие сказки для умных людей. Что ты можешь сказать такого, чего они еще не знают? Но я все же попыталась.

…Она была предсказательницей. Древняя, почитаемая на Востоке профессия. Ей задавали вопросы о времени посева семян и бракосочетаний. О том, когда следует изготовить талисман, и о судьбах великих государств. Вопрошали, будет ли прибыльной сделка, и о том, какая судьба уготована новорожденному. Раньше, чем узнать имя человека, Суфия исчисляла его натальную карту рождения согласно сидерическому Зодиаку. Воспитанная в благоговейном отношении к ритмам и энергиям созвездий, она старательно исполняла свою работу.
Суфия слыла сильной предсказательницей, люди охотно вверяли себя ее мастерству. Казалось, нет такого вопроса на выжженной жадным солнцем земле, на который она не дала бы ответа. Правда, сама Суфия считала свой навык сродни проклятью. Ведь любой дар, как все на свете, имеет две стороны. Одна его грань чарует, сулит быструю и надежную путеводную нить в золотые чертоги счастливой судьбы. Другая же ворочается внутри, подобно исполину, ищущему выход, но не находящему его.
Темными знойными ночами Суфия покидала душный шатер. Садилась на стынущий песок и смотрела на песчаные вихри, взметаемые ветром. Вслушивалась в дыхание пустыни.
«В чем моя истинная сила?»
Завывал ветер, и пели свои песни пески, но в их голосах Суфия не слышала ответа.
«Для чего мой дар - мне и людям? Истинно ли я служу им или только исполняю традицию? Но традиция мертва, если в ней не пульсирует живая суть…»
Пески безмолвствовали. Духи пустыни, являющиеся из глубин Мироздания, не спешили на зов предсказательницы.
И снова тянулись дни… Тянулись люди, каждый со своим запросом. Тянулись мысли, ворочался в глубинах души неведомый исполин.
Однажды звезды изменили свой ход. Суфия читала их знаки, и душа ее содрогалась. Натальные карты новорожденных шептали ей о грядущих испытаниях и потрясениях.
- Мой сын душой не похож на меня, - твердил караванщик в пропыленном всеми ветрами плаще, - его не интересуют верблюды, пустыня для него - коробка, наполненная песком и ядовитыми гадами. Его дух мятежен, и я ни в чем не могу его убедить.
Покрытая роскошной чадрой, к Суфие прибыла посетительница из дальней страны. Ее прекрасные глаза плакали в прорези никаба.
- Я страшусь за судьбу моей дочери! Она не молится о достойном муже, но тяготеет к странным наукам. Будто ищет что-то, а что - и сама не способна сказать.
Карты детей поражали Суфию обилием внутренних сил, талантами на грани гениальности, но не было у них ясного и четкого направления.
«Что хочет сказать нам Всевышний? - размышляла душными бессонными ночами Суфия. - Души людей непостоянны, как песок под ветрами. Каждый день я вижу лицо пустыни, испещренное новыми узорами, и нет такой силы, которая остановила бы ход времен. Узоры судеб новых людей полны загадок, увижу ли я закат этого мира и рождение нового? Почему Всевышний посылает мне знаки, которых я не могу прочесть?»
Внезапно один из барханов пошевелился и заговорил:
- В мир приходят люди, которые хотят быть в ладу со своей силой. Не с традицией, не с догмой. Они познают мир иначе. Как ты или их родители будете ими услышаны, если они чувствуют свою силу, а вы - нет?
Суфия поняла, что дух пустыни, которого она звала, наконец-то ответил. Но тут налетел порыв ветра, и когда поднятый им песок улегся - никого рядом уже не было.
Суфия перестала предсказывать. Она вдруг поняла, что когда предстанет перед Всевышним и Он взвесит на Своих весах ее жизнь, то почет среди людей и деньги будут призрачно-маловесны. И да, ей давно хотелось работать не умом и душой, а руками.
- Я вдруг поняла, что устала нести на своих плечах груз ответственности за чужие судьбы. Я хочу жить простой, одномерной жизнью - ремесло, семья и дом.
А руки вдруг потянулись к плетению ковров. Она училась, о да, ведь Суфия была старательна и прилежна по своей сути. Но постигнув тонкости ремесла, она вдруг стала выплетать диковинные изображения, чередуя их с невиданными узлами, сплетающимися в еще более сложный узор. От ее работ - неправильных, не догматичных, невозможно было отвести взгляд.
- Эти узоры - живые! Они будто говорят со мной о моей жизни, я не могу отвести от них глаз, - говорили одни.
- Не должно человеку пялиться целый день на ковер. Мы должны размышлять о своей жизни над священными книгами, а не над коврами. Это богохульство! - кричали иные.
Работы Суфии покупали не все. Но вкруг ее прилавка собирались самые большие толпы. Покупатели цокали языками, качали головами, отходили и возвращались. Покупали немногие, но Суфия не унывала.
Однажды пожилой путник, который долго рассматривал ковры, касаясь натруженной ладонью витиеватых узоров, сказал:
- Ты высвободила еще одну грань своей силы. Но ковры - это не навсегда. Чтобы раскрыть другие способности, тебе придется пройти множество дорог, трудиться головой, сердцем и руками. Не завидуй тем, кто проживает простую, одномерную жизнь и не касается граней, спрятанных внутри него. Они могут только мечтать о том счастье полета, проблески которого ты иногда чувствуешь, открывая себя.
Суфия вздрогнула, узнав уже слышанный раньше голос.
- Твой путь важен не только тебе. Другие живые души будут легче находить свой, глядя на тебя…
И снова налетел порыв ветра, поднял тучи песка и скрыл от Суфии ее собеседника. Когда песок улегся - рядом никого уже не было.