К 440-летию Уфы

Как острожек на Белой Воложке звание города заслужил

Каждый человек знает свой возраст и место рождения. Если, конечно, пребывает в здравом уме и твердой памяти. А вот с определением возраста деревень, сел и городов все гораздо сложней, ибо свидетелями их зарождения зачастую выступают лишь безмолвные камни булыжных мостовых, строения, относящиеся к памятникам истории и архитектуры, да артефакты, нет-нет да и всплывающие при рытье котлованов под фундамент новостроек...

Даже письменные свидетельства, изредка обнаруживаемые на запыленных архивных полках, не дают исчерпывающего ответа, так как авторы документальных источников, будь то приказные дьяки времен Ивана Грозного или монахи-летописцы Киевской Руси, - обычные люди-человеки, коим, как известно, свойственно ошибаться.
Вот и с определением возраста столицы нашей республики не все так просто. Официально мы ведем летосчисление Уфы с 1574 года, однако первые документальные свидетельства упоминают о существовании города на Белой Воложке лишь в 1586 году. Разница в двенадцать лет до сих пор не дает покоя историкам, многие из которых склонны доверять второй дате. Выходит, отмечаемое ныне 440-летие Уфы неправомерно?.. За разъяснением мы обратились к одному из ведущих сотрудников ИИЯЛ УНЦ РАН, доктору исторических наук Булату Азнабаеву.
- Спор о двух датах имеет давнюю историю. Проблема возникла еще в XIX веке, когда городской голова, надворный советник Дмитрий Волков поставил вопрос о праздновании 300-летнего юбилея города и обратился к академику Петру Пекарскому с просьбой провести специальное исследование. Пекарский добросовестно перетряхнул архив министерства юстиции (сейчас это Российский государственный архив древних актов) и на основании имеющихся письменных документов... разочаровал уфимцев тем, что общепринятая дата - 1574 год - не подкреплена документально. За дату основания города Пекарский предложил взять 1586 год, коим были датированы известные письма бия ногайской орды Уруса царю Федору Иоанновичу, требовавшего снести тогдашние восточные форпосты России на востоке, в числе которых упоминается Уфа. Таким образом, с подачи Пекарского многие исследователи склонны вести отсчет летосчисления нашей столицы не со времен правления Ивана (Иоанна) Грозного, умершего в марте 1584 года, а с периода царствования его сына Федора Иоанновича, то есть с 1586-го, и ставят на этом точку.
Однако, по моему мнению, здесь более уместна запятая, ибо с письмом не все так просто. Дело в том, что ногаец Урус упоминает не собственно ойконимы [Ойконим (греч. ойкос (жилище) + греч. онима (имя) - вид топонима, имя собственное - название любого населённого пункта, от города до отдельно стоящего дома - С.Ш.], а два русских города, стоящих на реках Белая и Уфа. Выходит, что в 1586 году на территории Башкирии существовал не один, а два русских города?.. Загадка!..
Во-вторых, есть еще один фрагмент летописи, обнаруженный известным источниковедом Михаилом Тихомировым, в котором утверждается, что в 1586 году по указу царя Иоанна Федоровича было велено “доставить Уфимский острожек”. Под словом “доставить” следует понимать “достроить”, то есть укрепить уже имеющееся на Уфимском полуострове русское поселение.
Таким образом, есть основание утверждать, что если с 1586 года Уфа заявила о себе как о центре края, вошедшем в состав Русского государства, в роли которого укреплялась с каждым десятилетием, то в качестве некоего российского форпоста - острога, крепости - существовала и в более раннем периоде.
- Булат Ахмерович, считается, что у русского города на Уфимском полуострове были предшественники...
- Безусловно, как центр региона Уфа известна еще с начала XVI века, поскольку исследователь истории Ногайской орды, доктор исторических наук Владимир Трепавлов доказал, что на месте современного города находился центр управления Башкирским наместничеством Ногайской орды. Поэтому некоторая преемственность между русской Уфой и Уфой ногайской прослеживается. Другое дело, что русская Уфа не могла стать в одночасье административным центром и некоторое время должна была пребывать в статусе военно-стоялого острожка, причем даже без постоянного населения. На каком основании можно сделать данный вывод? А дело в том, что, изучая тактику русских войск XVI века, известный военный историк Дмитрий Масловский доказал, что в своих действиях против степняков московские полки всегда широко использовали фортификационные сооружения - будь то передвижное (мобильное) полевое укрепление из телег с большими щитами (гуляй-город) или ограды из заостренных сверху бревен - острожки. Такие сооруженные на скорую руку укрепления были непреодолимой преградой для степняков, и русские широко использовали их против крымских татар и ногайцев. Даже взятие Казани в октябре 1552 года стало возможным только после возведения армией Грозного опорной крепости Свияжска.
- Но ведь “непреодолимое препятствие” можно обойти...
- Правильно. В своих многочисленных войнах с московитами крымские татары так и поступали. Но, оставляя в тылу русские укрепления с их гарнизонами, крымчаки всегда помнили об угрозе получить удар в спину, об опасности быть отрезанными от своих баз. Эта угроза сдерживала их наступательный порыв, и пребывание кочевников на вражеской территории никогда не было длительным - редко рядовые набеги степняков длились больше недели. Лишь крупные походы, когда во главе орды становился сам хан и привлекались вассальные от Крыма народы, могли длиться месяцами, но таковых было два: в 1571 и 1572 годах.
- Принято считать, что Уфа возникла по просьбе башкир в целях упрощения сбора ясака, доставка которого в Казань, по условию вхождения башкирских племен в состав Русского государства, была обременительна для местного населения...
- Принято. Тем не менее длительное время и после возведения Уфимской крепости башкиры доставляли ясак в Казань, несмотря на то, что прокладывать путь приходилось по землям, охваченным волнением казанских татар, а сами башкирские территории постоянно находились под угрозой нашествия ногайских и позже пришедших им на смену калмыцких кочевников. Коль речь зашла о ясаке, выплачиваемом башкирами Москве куньим мехом и медом, то замечу, что “мягкое золото” доставлялось в Казань, а оттуда в Москву, а вот мед оставался в Уфе для, так сказать, личного потребления. Кстати, кроме куньего меха ценились также шкурки бобра, а зауральские башкиры расплачивались соболями.
Главное предназначение Уфимского кремля на первых порах заключалось все-таки не в выполнении функции административного центра по сбору налогов - это было чисто военное поселение с периодически сменяемым гарнизоном, основу которого составляли стрельцы, вооруженные фитильными ружьями. И пусть это было далеко не самое совершенное огнестрельное оружие, сильно проигрывающее по скорострельности луку степняка, дружный залп из всех стрелецких стволов мог остудить даже самых воинственных кочевников.
Именно выполнение оборонительных функций требовалось от Уфимского острожка во время ведения военных действий против Ногайской орды, когда её возглавлял враждебно настроенный к Москве бий Урус. Только в качестве форпоста московитов могла выступать небольшая деревянная крепость, воздвигнутая в самом сердце Башкирии, на пересечении двух главных рек нашей республики - Уфы и Белой - с тогдашним Сибирским трактом.
- В исторической литературе часто встречается упоминание о том, что отряд стрельцов, основавший русский острог на Уфимском полуострове, высадился на месте впадения Сутолоки в Белую, подразумевая под этим, что будущий гарнизон крепости добирался до места назначения водным путем. Но до конца мы так и не знаем, какой маршрут - водный или сухопутный - был использован стрельцами. Не проясните этот момент?
- Поскольку мы не знаем точной даты основания, то можем только предполагать. Известно, что в рассматриваемое время войско делилось на конную и судовую рати, которые передвигались соответственно по суши и воде. Это делало пехоту достаточно мобильной и очень подходило для действий против степняков. Стрельцы предпочитали передвигаться именно по воде на специальных речных судах. В данном случае вполне можно предположить, что из Казани - ближайшей от Уфы крепости - стрельцы могли быть направлены водным путем из Волги в Каму и далее по Белой. Но это лишь предположение, основанное на тактике русских войск в XVI-XVII веках.
В пользу водного варианта говорит более раннее по сравнению с Уфой основание Бирска. Этот старинный купеческий городок расположен ниже по течению Белой, и до него русские могли добраться быстрее.
Существовали также еще и сакмы - кочевые пути, по одному из которых передвигались ногайцы от Уфы вплоть до казанских предместий. Это была старая и хорошо известная дорога, по которой вполне могла добраться до Уфы русская конная рать.
- Вернемся к истории возникновения Свияжской крепости. Как известно, она, ставшая опорным пунктом при осаде и взятии Казани войсками Ивана Грозного, была собрана за четыре недели из деталей, заготовленных в районе Углича и сплавленных плотами по Волге. А как был доставлен строительный материал для Уфимского кремля?
- В данном случае вариант сплава надо исключить, так как стрельцы плыли против течения, с которым могли справиться лишь речные суда (в то время реки были более полноводными, что позволяло ходить под парусами), но отнюдь не плоты. Вплоть до нынешнего Стерлитамака проблем с судоходством вообще не было. Проблема состояла лишь в сильном течении, поэтому шли близко от берега, где сопротивление воды слабее. Из документов известно, что поставки хлеба для уфимского гарнизона осуществлялись именно по воде из Казани, а плавание было сопряжено с большими трудностями, так как приходилось вести тяжело груженные суда.
Что касается строительства Уфимског
о острога, то по косвенным данным известно, что в его возведении принимало участие местное население - в некоторых башкирских родословных, в частности в шежере минцев, есть упоминание, что они помогали возводить стены...
- Под “помогали возводить стены” следует понимать, что строительный материал был местного происхождения?..
- Интересный вопрос. Дело в том, что в окрестностях столицы республики нет такого материала, из которого был возведен острог. А мы знаем, что при постройке крепости использовались дубовые бревна - не случайно башкиры прозвали её Имэн-кала (Дубовый город). Известно, что высота стен была три сажени, то есть более шести метров. И мы знаем, что по сравнению с сосной дуб имеет извилистый ствол. То есть, строительный материал для Уфимского острога был явно не местного происхождения. Документальных свидетельств нет, можно только предположить, что его сплавляли с верховьев Белой, причем плоты гнали скорее всего башкиры - не случайно в родословных-шежере нашел отражение факт участия башкир в строительстве Уфимского кремля.
Как видите, в вопросе основания нашей столицы еще много белых пятен, неясного. Тем интересней изучать летопись города и историю Уфимского полуострова.