Тамара ИСКАНДЕРИЯ: "Есть в музыке могучий вздох вершин…"

Башкортостан
Божественной мелодии хорал
Громадной силой наполняет душу.
Страны пространство он в себя вобрал…
Наверно, было так, когда Урал
Живой водой кропил земную сушу.

И эта глубина, и высота -
Быть может, от дыхания курая?
Под крыльями Хумай рождали звук
Вода и вихрь огня родного края.

Ручья журчанье, нежный плеск реки,
Спокойствие озёр твоих печальных,
Снежинка, что танцует у руки,
Деревьев кроны в инее венчальном…

Есть в музыке могучий вздох вершин,
Дыхание цветка под толщей снега,
И треск жучка… А вот - весны зачин
От взрыва почки свежего побега.

Коня ли ржанье, громыханье гроз,
Кубыза восхитительные ритмы,
Ребёнка плач или безмолвье слёз
В проникновенном голосе молитвы -

Всё в ней, моей стране!
Вселенной песнь
Мне наполняет душу вдохновеньем.
Башкортостан!
Ты музыка и есть!
Благословляю каждое мгновенье!

Благодать
День мой полон благодатью.
Благодать - это движенье!

Пусть затихнут все напасти,
Ураганы, изверженья…

Бог сумел наш мир создать.
Жить в движенье - благодать!

В сосновом бору
Ходила в сосновом бору.
И лучи, словно спицы,
Пронзали пространство.
И чувство высокое мной овладело.
Увидела я, будто братья сидят
на святой колеснице.
А та колесница по синему небу летела.

С высокой скалы, меня в трепет
и дрожь погружая,
Клич беркута вдруг прозвучал,
то виденье нарушив.
Стояла вокруг красота,
первозданность такая,
И я поняла, что такие
и есть ваши души.

О, старшие братья мои!
Не была я послушной сестрой,
Не стала для вас я заботливым
ласковым светом.
Но каждый мой шаг теперь
выверен вашей судьбой,
И взглядом небесным, и щедрым
на помощь советом.

Сосна, погибая, стоит.
Остаются леса.
А братья уходят. Уходят они
в небеса.

Как поют в саду весеннем птицы!
Весь в лучах, шумит, ликует сад…
Мир великим колесом кружится,
Где был сад - пески зашелестят.

Но живёт вопрос в движенье вечном,
Обжигает угольком в золе:
Что ты сделал в жизни быстротечной?
Что оставишь людям на земле?

И пока ещё шумят аллеи,
Спросит сердце - строже и больней:
Дорожил ли матерью своею,
Был ли добрым к ней
На склоне дней?

Матери уходят…
Матери уходят к роднику за водой.
К роднику нелёгок, неблизок путь.
Вёдра переполнены водой да бедой…
Некогда ей, бедной,
присесть, отдохнуть.

Матери уходят - колосья косить.
В поле их дорога далека, нелегка.
Доля материнская - детей кормить.
От серпа тяжёлого немеет рука…

Мать с корзинкой старою уходит в лес.
В чащу та дорога темна, трудна.
Но поляны ягодные - только здесь…
Сладкой жизни деточкам желает она.

Матери остались в глухих деревнях.
К матери дорога - длиннее всех.
Снег лежит на крышах, на деревах,
Все тропинки узкие засыпал снег.

Матери уходят - в мир иной.
И дороги этой печальней нет.
Молятся Всевышнему за нас с тобой,
В душах оставляя доброту и свет.

Матери уходят…

В городах - такое одиночество
В шуме улиц ощущаю я,
Что скорей сбежать отсюда хочется,
Здесь душа теряется моя.

Море лиц, теченье бесконечное
Тащит, бьёт о все событья дня,
Словно монстр тысячеглазой вечности
Проверяет на разрыв меня.

Где ты, милый друг, простой и искренний?
Только ты спасти от боли мог,
Если приближался гвалт неистовый
И тоски безжалостный клинок.

Где то время? Ходики в нём тикают…
Долгий день пронизан солнцем весь…
Я вернусь скорей в деревню тихую,
Там, где купол радужных небес!

Курай
В горных ущельях - сумерек сон,
Тёмные косы ночь распустила…
Горным ручьём ты, курай, вспоён,
И оттого в тебе - музыка мира.

Там, где глухой, недоступный край,
В чаще лесной, у крутых подножий,
Радуя Бога, растёт курай,
Радуя Бога, по воле Божьей.

Встретил тебя и извлёк мотив
Предок, башкорд, о любви мечтая,
Душу и сердце в тебя вложив,
Радость, мечту, а порой - страданья.

Все испытанья судьбы пройдя,
Музыкой был защищён и крепок.
Он воевал, курай, за тебя,
Кровь проливал за Урал мой предок.

Родины гордой красой гордясь,
Мира условных границ не зная,
Прошлых и будущих песен связь -
Тянется ввысь стебелёк курая!

Каменная река
На Иремели есть из камней река.
Неужели - река? Можно ль глыбам течь?
Взглядом, обращённым за облака,
О прощеньи молят.
Но не слышна речь…

И текла река из немых камней,
Ручейком по глине,
Ледяной водой.
И, наверное, рыбки плескались в ней,
Приходили звери на водопой.

Но ушла вода, и остался утёс,
Лишь память жива о резвой реке.
Высыхая на солнце, мхом седым оброс…
Но слышен ему гул воды вдалеке.

Какими ветрами сдвинут жизни ход?
Какими волнами по реке камней?
Не растёт камыш, не пойдешь тут вброд.
И не видно ни птиц, ни лесных зверей.

Пустоту и высь ощущаю - пора!
Взлетам нет преград у моей души.
Ты любовь спаси,
Иремель-гора,
Словно речку живую,
Не иссуши!

Машук-гора
Вот чёрная туча летит
над горою Машук,
И слышит гора чёрной тучи
рокочущий звук:
"Эй, помнишь, Машук, жил поэт
в этом горном краю?
Он был одиноким и странным,
но храбрым в бою...

Мы вечные странники - так нас в стихах называл.
Но где он, душа беспокойная, сгинул, пропал?"

Услышал Машук, загудел:
"Не ищи ты его...
То Лермонтов был...
Не найти нам певца твоего.
Вот здесь, на дуэли, от пули упал -
и вздохнул.
Но в небо высокое в миг
свой последний взглянул.

И жизнь утекла, как вода
в ослабевшей горсти.
Не смог я любимца от гибели верной спасти.
А колкие шутки поэта, стихи и слова -
Теперь дуновение ветра, цветы и трава..."

И вдруг зарыдала та туча:
"Я помню, мой друг!.."
Приникла к горе.
Вместе с нею заплакал Машук.
Как в чёрный тулуп завернувшись,
безмолвно стоял.
И слёзы стекали с обветренных
треснутых скал.

...Но ты посмотри, приглядись -
как поэзия, вечен,
Ступает на тучу поэт, не страшна ему рана...
Кавказскую чёрную бурку накинув на плечи,
С усмешкой на землю глядит...
…И седлает Тулпара!

Певец
Дмитрию Хворостовскому

Глаза его наполнились слезами,
И застучала жилка на виске…
Божественные звуки зазвучали -
И соль души стекает по щеке.

И Голос плыл…
В неповторимый вечер
Напряжено сознанье, суть - проста.
Казалось, сам Христос,
распят и вечен,
Глядит на нас с кровавого креста.

Ты пел, певец…
И сразу показалось -
Угрюм-река пошла из берегов!
Моя душа на тех волнах плескалась,
Взмывала ввысь, без тяжести оков.

Та музыка в страданье погрузила
И вознесла в такую высоту!
Я поняла, что есть одно мерило -
На низость, боль, величье, простоту.

Людские души - зачастую куклы,
На чьих-то пальцах нити скреплены.
Мудрец, тиран ты, праведник ли,
шут ли,
В ком правда? В чём?
Понять мы не вольны…

Та песня проникает в глыби, в корни -
И тысячи сердец потрясены!
Из милосердной светлой чистой боли
Рождается сознание страны.

Летит душа, и с высоты взирает
На жизнь. Кому-то - ад,
кому-то - мёд…
Непостижимо музыка играет,
И Хворостовский для людей поёт.

И нет ни правоверных, ни неверных,
Всё в пении сдружилось и слилось.
И тысячи мгновений вдохновенных
Вдруг превратились
в милосердья ось.

Лети, душа! Прими людские боли,
Все чаянья людей прими, как есть,
Пускай тебя качают песни волны
И не страшит терновый твой венец.

Жасмин
Жасмина куст окутала луна.
Иль в тёмных небесах
жасмин расцвёл?
Всё в мире прахом.
Лишь любовь одна
Жива. Во славу ли она? В укор?

Печаль цветка жасмина и мотив
Луны печальной - в образе одном.
И, лепесток жасмина обронив,
Услышу вдруг оваций сверху гром.

Жасмин, жасмин… Укутай же меня
Ты в свой ночной благоуханный ветер!
Мне тёмный небосвод
с тобою светел.
И, как жасмин, светла душа моя!

Ласкаешь меня, мой милый,
Клянёшься в любви словами…
Но смотришь куда-то мимо,
Но кто-то стоит меж нами.

Казалось - светлеет небо,
Ликуют в полёте птицы…
Но не был ты честным, не был,
И музыке не разлиться.

Птенцом рождается песня,
Но не взлетит, изранена.
Тебе в любви моей тесно?
А, может быть, слишком пламенно?
Любовь убиваем сами…

Я верила - всё получится.
Но кто-то стоял меж нами.
Но кто-то стоит меж нами.
Невидимо между нами -
Разлучница.

Сирена "ГАИ"
У кого-то жизнь на волоске -
нет больше силы…
Сирена "ГАИ".
Алеет заря цвета крови, ты видишь,
милый?
Сирена "ГАИ".
Я сказала, не буду просить тебя ни
о чём.
Сирена "ГАИ".
О тебе я думаю ночью и думаю днём.
Без конца звучит за моим окном
Сирена "ГАИ".

Этот звук тревожный глотая,
хочется мне
Спрятаться в ночь, но дожить
до утра, до дня.
Равнодушной казаться
внутри, весёлой - вовне,
Только живи, только люби меня.
Может, кольца моего тайну поймёшь,
Может, поймёшь, почему
в сердце боль,
И ощутишь, отчего от сирены - дрожь.
Это спасать кого-то летит любовь.

Сирена "ГАИ"…

Розовый дракон
Дракона с крыльями прозрачными
Ребёнок мой нарисовал.
Потом спросил меня: "Удачно ли?"
Сидит малыш и ждёт похвал.

Красив смешной дракончик розовый,
И крылья лёгкие просты.
О, пусть не обернутся слёзами
Святые детские мечты!

Мир встретит красками недетскими,
Не улететь от тех забот…
Куда влечёт мечтою дерзкою
Мираж немыслимых свобод?

Что сделаешь, коль друг неискренний
Предаст тебя в канун беды?
Ты думал - дуб укроет листьями,
А он - как ива у воды.

Ты отвергай таких без робости,
Такие хвалят, не любя…
Не верь словам, манящим к пропасти -
Такой полёт не для тебя.

И сон, и явь, мечту и хлопоты
Объединит любви закон.
Вся наша жизнь -
в рисунке крохотном.
Взлетит ли розовый дракон?

Песня ольхи
Тот, кто клевещет на меня, не прав:
"Ни красоты, ни пользы - чепуха!
Проста она, непривередлив нрав,
Везде найдёт пристанище ольха..."

И топоры сражаются с ольхой…
Но я воспряла, потянулась ввысь.
Была б жива речушка, у какой
Нашла я силы снова разрастись.

Сгибали ветры… Не одна беда
Оставила на мне глубокий след.
Но корни живы, значит, никогда
Не одолеть меня невзгодам, нет.

Уже давно не видел Кияук
Нарядных платьев щеголих-осин.
Пилы и топора услышав звук,
Ушёл отсюда лес в покой равнин.

Иссохло русло у моей реки,
Крутые опустели берега,
Уплыли краснопёрки, окуньки…
Лишь над водой склоняется ольха.

Что было б с речкой, коль ушла б и я?
Но слышим мы природы мудрой речь:
Чтоб мне расти, нужна река моя,
А я нужна реке моей, чтоб течь.

Мои слова
Мои слова - из глины, древней тайны.
На перепутьях жизненных дорог
Несказанные, превратились в камни,
Молчат, застыли, ожидая срок.

Мои слова - последние из мыслей.
Одно - из девяноста девяти.
Не знак вопроса в них,
а поиск смысла.
И точка, затвердевшая в пути.

Твои слова - смешны, когда слетают
При первом же порыве лёгких чувств,
Которые ещё не закипают,
А лишь, как накипь, отлетают с уст.

Слова твои - смешны,
когда с друзьями
Беседуя, ловушки городя,
Не зрением души, а лишь словами
Ощупываешь мир вокруг себя.

Две рыбы
Две рыбы, и ласково плещет волна.
Здесь омуты мыслей, реки глубина.

Уносит от берега их далеко,
Двум душам в теченье светло и легко.

То ль в небе плывём мы с тобой,
то ль в реке,
В мирах голубых, от людей вдалеке…

Безумная вдруг разразилась гроза,
И в бездне два сердца,
и выжить нельзя.

Нет способа выплыть…
Останемся тут,
Терпенье, и разум, и труд - не спасут.

…Лежат, обессилев,
на мокрых камнях
Две рыбы, два сердца
на двух берегах.

Сорная трава
Среди цветов, в саду тянусь я ввысь.
Да, я всего лишь сорная трава.
Но так же, как и вы, люблю я жизнь
И заплатила за неё сполна.

Подвластна так же
мартовским ветрам,
Цветочной вязи распускаю нить…
И если нужно исцелить от ран,
Больную плоть земную залечить -

Из темноты я к свету, к солнцу рвусь.
Лежали долго семена мои…
Превозмогу обиды, поднимусь,
Набравшись и терпенья, и любви.

Языческая душа
Смотри, смотри, не отводи свой взор -
В природе не найдя благоволенья,
Горит в лесу языческий костёр,
И пляшет пламя, и трещат поленья.

Бог деревянный смотрит
пред собой…
Он никогда и никого не видел.
Он пень с глазами, чурка с головой.
Язычники решили - это идол…

Вот так тебе хотела, милый друг,
Я в жертву принести мечту и душу.
В святом огне горело всё вокруг.
Один лишь ты остался равнодушен.

Поцелуй сабель
Удар двух сабель! Поцелуй стальной.
Ударившись, со стоном
разомкнулись.
Как промельк искры-птицы огневой,
Два яростных крыла
наверх взметнулись…

Две гордости, две мощи сабель двух
Признаются в любви без слов
красивых.
Крик искры-птицы потрясает слух,
Не убавляя притяженья силы.

…Ах, искра-птица, в синей вышине
Тобой все б любовались,
без сомненья!
Ржавеют сабли в ножнах на стене
И ждут любви губительной мгновенья.

Ярус за ярусом, сквозь крутые пороги…
И крутые пороги, и хребты перейдя,
То ль ненадолго, то ль на жизнь,
По пути, что ведаю только я,
Поднялась я в горячке ввысь.

И, увидя меня, Тот, кто так велик,
Был слезам моим удивлён:
"Ты скажи, что за боль искажает лик?
Что за мука в сердце твоём?"

И, слезами надежды лицо омыв,
Я просила:
"Его сбереги.
Прегрешенья его земные простив,
Оправдай, отпусти долги".

"А тебя саму?"
"И меня саму
Для него же прости, оправдай.
Детям я помогу, я их с ним подниму...
Только с чистой душой жить мне дай.

Жизнь мне дай - в красоте, в любви,
Не прожить мне иначе ни дня.
Его душу храни - от беды огради...
Оградишь от беды и меня".

Мускул поэзии
В миг, когда нет опоры - ни надежды,
ни сил,
О, поэзии мускул, моё сердце спаси!

Неустанно оно билось в ритме любви.
О, поэзии мускул, сбереги, сохрани!

Позовет меня Муза - слава ей и почёт,
Лишь поэзии мускул моё сердце
спасёт!

…И надежды, и силы прибавляя
запас,
О, поэзии мускул, моё сердце
ты спас!.

Друзьям моим
Устройте яйляу в сердце моём,
друзья!
Истина очевидна, проста, как радуга:
Вами любуюсь, не налюбуюсь я.
В детстве делили на всех -
одно яблоко.
Устройте яйляу в сердце моём,
друзья!

Ветер мечты, вдохновенья, лучи зари
Нам открывают утром свои объятья…
И о разлуке долгой не говори,
Все мы по-прежнему с вами -
сёстры и братья.
Устройте яйляу в сердце, друзья мои!

Один из вас - всадник с горячим
в груди огнём,
Другая - мудрая мать, предводитель
гордый.
А той мастерице лучи связать
нипочём!
И не сомкнёт глаза на страже духа -
четвёртый!
Устройте, друзья, яйляу в сердце
моём!

И чтобы вовек расцветала башкир
земля,
Чтоб соловьём звучал язык наших
мудрых предков,
Чтоб добрые вести летели
во все края,
Не вы ль, засучив рукава,
потрудились крепко?!
Устройте яйляу в сердце моём,
друзья!

Богатства моей белой юрты,
все яства мои,
Палас с орнаментом и с кораллами
нагрудник,
Наряд для праздников,
печали трудные дни -
Не вы ли поймёте, не вы ли оцените,
други?!
Устройте яйляу в сердце, друзья мои!

…И спокойствие горных вершин,
и цветенье равнин,
Города и селенья, где можно
душою согреться,
Всё от мудрости вашей,
От нежности женщин и силы мужчин,
Тех, что заняли место
в моей белой юрте -
И в любящем сердце!



Об авторе

Тамара Искандерия (Тамара Ишбулдовна Юлдашева) родилась 10 июня 1958 года в деревне Кияук Ишимбайского района Башкортостана. Трудовую деятельность начала швеей-мотористкой на Ишимбайской трикотажной фабрике. После окончания филологического факультета Башкирского государственного университета в 1981 году стала корреспондентом газеты "Башкортостан пионеры" (ныне "Йэншишмэ"). Развивает активную журналистскую деятельность в газете "Йэшлек", на радио и телевидении Башкортостана, в газете "Башкортостан", журнале "Ватандаш". В 2007 году Искандерия становится заместителем главного редактора журнала "Башкортостан кызы", а с 2010 по 2020 гг. работает главным редактором журнала "Акбузат".
В литературу Искандерия пришла в конце 1970-х. Автор поэтических сборников "Песня копыт" (1987), "Меж Землей и Небом" (1992), "Семиречье" (1999), "Азнабика" (2006), "Золотое сечение" (2008), "Струны любви" (2013), "Каменная река" (2016), "Железный век" (2018), "Грани времен" (2019), "Марафон" (2019), книг сказок и рассказов для детей "Путешествие в страну шашек" (2013), "Благодатный день" (2016) и др.
Пишет на русском и башкирском языках. Стихи переведены на русский, турецкий, черногорский, казахский и другие языки. Публиковалась в журналах "Дружба народов", "Бельские просторы", "Агидель", газетах "Литературная Россия", "Литературная газета". Дипломант Всесоюзного совещания молодых писателей в Москве (1989), Международного фестиваля поэзии "Поэты Шелкового пути" в Турции (2013), также Международного фестиваля тюркской поэзии в России (2015). Лауреат литературной премии имени Шайхзары Бабича (1995). Призер Международного конкурса рассказов имени Махмуда Кашгари (2016). Заслуженный работник печати и массовой информации Республики Башкортостан. Член Союза писателей России и Башкортостана (1992). Член Союза журналистов РФ и РБ (2004).