Территория неприкосновенности чести и любви

Наверное, в жизни каждого поколения случаются книги, которые по прошествии времени называют культовыми. Книги, направляющие, формирующие, определяющие, возможно, всю последующую жизнь читающего. Для молодежи 70-х такой путеводной звездой стал роман Олега Куваева "Территория", выдержавший более тридцати изданий в СССР и семнадцать за рубежом. История про суровых мужчин, отстаивающих в условиях Крайнего Севера свою Правду, способных бороться за мечту, даже рискуя жизнью, сделалась настольной, а скорее "заплечной", так как чаще обреталась в рюкзаках, не только для молодых геологов, но и просто молодых, ищущих подвига. Многие из тех, кто когда-то, сидя за пустым столом с единственной папкой, содержащей "расклады по золоту Территории", играл в Будду-Чинкова, сегодня возглавляют корпорации, руководят отраслями, добывают полезные ресурсы.

И Территория до сих пор не отпускает их, владеет умами и душами.
Наверное, поэтому режиссер Александр Мельник, знакомый зрителям по антиутопии "Новая Земля", следующим своим фильмом задумал экранизацию романа Олега Куваева. Съемки ведутся второй год в красивейших местах планеты - на Чукотке и плато Путорана. В бухте Провидения на берегу Берингова моря построена масштабная декорация - целый поселок геологов. На основные роли приглашены актеры Константин Лавроненко, Егор Бероев, Григорий Добрыгин, Евгений Цыганов и другие. А художником-постановщиком этого фильма стал коренной уфимец, выпускник Уфимской государственной академии искусств Эдуард Гизатуллин. С ним мне и посчастливилось встретиться в Москве теплым осенним вечером...
Еще в студенческие годы Эдуард оформлял спектакли в Сибайском драматическом и Башкирском академическом театре драмы имени Мажита Гафури. Сейчас в его послужном списке более пятидесяти постановок в различных театрах страны, в числе которых Национальный Молодежный театр РБ имени Мустая Карима, Ярославский театр драмы имени Федора Волкова, Магнитогорский драматический театр имени Александра Сергеевича Пушкина, Омский государственный драматический "Пятый театр", Московский театр-студия под руководством Олега Табакова, "Современник" и даже Государственный Академический Большой театр. А шесть лет назад пригласили в кино. Как говорит сам Эдуард, в кино рано или поздно оказываются все, потому что оно всех притягивает. Но не всех оставляет. Пожалуй, названия предыдущих пяти фильмов, на которых работал Гизатуллин, вряд ли многое скажут зрителю. Да и он признается, что это не то кино, которое близко ему самому при всем уважении к друзьям, его делавшим. Но совсем другое - нынешняя работа, "Территория".
- Все началось с того, - рассказывает Эдуард, - что мне позвонил Антон Мельник, продюсер и по совместительству сын режиссера. Предложил отобрать натуру для будущего фильма где-нибудь между Магаданом и Якутском. Я согласился. Ехали мы с большой радостью. Несмотря на то, что места там суровые, даже трагические, очень красивая была поездка - золотая осень, желтая лиственница, голубое небо, горы и холмы, омываемые быстрыми реками... Ну а потом вдруг Александр Владимирович говорит: "А почему бы нам на плато Путорана не снять?"
Надо сказать, что буквально за полгода до того Эдуард впервые увидел в интернете фотографии с Путорана, и побывать в этом невероятном по красоте, но таком неприступном краю, стало мечтой. Это теперь он знает всю западную часть плато, начиная от Норильска и заканчивая озером Аян, как свои пять пальцев - каждый поворот, каждую гору. Пожалуй, мало кто из норильских рыболовов и охотников "намотал" такое количество вертолетных и санных километров, как театральный художник Гизатуллин. А тогда дело было так. Режиссер Мельник, стоя над картой, словно Сталин на советских плакатах, сказал: "Слабо взять пеше-водно-горный маршрут и обойти эти места, посмотреть, где можно и нужно снимать?"
- И вот мы снарядились, - продолжает Эдуард, - я и два моих товарища. Нашли в Норильске замечательных местных проводников - путешественника Сергея Огородникова, ходившего даже на Северный полюс, и фотографа Алексея Арлюкова. Услышав про запланированный маршрут (надо было преодолевать горный хребет, озера и реки), гиды засомневались, мол, в такие сроки и с имеющейся подготовкой у нас вряд ли получится... Конечно, можно было просто высадиться на вертолете, но тогда это стало для нас испытанием, мужской задачей - проверить себя в условиях мест будущих съемок. Сначала мы восемь часов шли по рекам и озерам на катере КС, потом пересели на катамаран с мотором, позже - на весельный. То тащили его на себе, то, когда речка становилась горной, просто не успевали тормозить перед всеми перекатами - несколько раз я уходил под воду целиком. Чтобы переплыть озеро Собачье, мы четыре дня ждали погоды. В итоге форсировали его с риском для жизни, но иначе было нельзя - ведь там, куда мы должны были прибыть
в запланированное время, нас ожидал катер. Опоздай мы, следующий - только через месяц.
В общем, преодолели маршрут. По сделанным в походе фотографиям мы выбрали для съемок самые дальние и самые красивые точки, позже высадили там десант из моих ассистентов, который потом не могли забрать в течение двух недель. Вот тогда пришло мудрое решение: надо искать места в часовой вертолетной доступности от Норильска (а это около двухсот километров от цивилизации). Потому что три часа на вертолете туда и три обратно - мы ж ни одних артистов не довезем и не вывезем. Стали снова смотреть фотографии. И нашли компромиссное место, которое, конечно же, проигрывало по красоте, но зато туда можно было добраться. Филипп Рос, француз-оператор, который начинал с нами работу над фильмом, сказал, что снимать здесь не будет - невозможно. На что Игорь Гринякин, пришедший в проект за неделю до "мотора", ответил: "Да тут снимай - не хочу!" В общем, мы натянули мостки, которые вы увидите в кино, поставили какие-то палаточки, организовали лагерь на сто пятьдесят человек и, добираясь к месту на вертолетах, сняли базу Монголова, базу Апрятина, стойбище Къяе.
Съемки проходили в краю росомах, оленей, волков, медведей. Кстати, однажды ночью наших игровых оленей съел пришлый медведь - охрана, увы, недоглядела.

- Но ведь работа художника-постановщика в кино не ограничивается выбором натуры?
- Конечно нет. На самом деле, труд очень большой, объемный, его с лихвой хватило бы и на двоих-троих художников. Действие фильма происходит в 50-60-х годах. Нам необходимо воссоздать картину прошлого века: дома, автомобили, одежду, людей и так далее. Это кропотливая работа. Просмотрено гигантское количество фотоархивов Норильска, поселка Провидения, документальной хроники, цветных и черно-белых фильмов советского времени. В кадре необходимы предметы именно той эпохи, начиная от кружки, телефона, автомобиля и заканчивая жилыми зданиями. При этом у зрителя не должно возникать ощущения, что он видит декорации. Главная роль художника-постановщика - сделать свое присутствие в фильме незаметным для зрителя. В "Территории" мы не снимали готовых объектов - все было построено и еще будет достраиваться - кабинеты Управления, квартиры, актовый зал для вечера полевиков. Потому что всего этого нет, что называется, "в природе" - либо не сохранилось, либо просто не монтируется с тем, что задумано.

- Эдуард, наверное, сложно представить "картинку", существовавшую за двадцать лет до вашего рождения?
- Так ведь я застал отголоски того времени. Это сейчас все очень быстро меняется с помощью гипсокартона. А детство помнится, наверное, ярче, чем вчерашний день, - все эти кабинеты, книги, реквизит... Я могу внешне определить, в какое десятилетие они выпущены. Это сейчас все стало стерильным, а та фактура, она словно пропитана чем-то особым - я даже запах ее чувствую. В прошлом году декорации к фильму были построены в двух павильонах общей площадью свыше тысячи восьмисот квадратных метров. В нынешнем мы стали экономней - один и тот же павильон декорировали под разные помещения. Сначала снимался геологический склад, дальше - кабинет геологов со специфическим наполнением. Потом меняли обои, панели, устанавливали новую мебель - и это уже кабинет начальника Фурдецкого. На преображение тратится три-четыре дня, и, конечно, отсутствие дополнительного времени делает мою работу весьма тяжелой - приходится трудиться даже по ночам, потому что хочется сделать все качественно, несмотря на столь сжатые сроки.

- А как вы относитесь к тому, что дотошные зрители углядывают ошибки в ваших декорациях?
- Я много читал отзывов в интернете, но согласиться могу только с одним нашим "косяком". Несмотря на то, что у меня трудится команда дорогих мне людей, профессионалов, очень чутких в работе, один раз все-таки не получилось выполнить деталь реквизита максимально достоверно. За что я могу поругать (не буду говорить, кого) - это за расписание движения самолетов в декорации поселка Провидения. Оно было распечатано на принтере, на специальной "ретробумаге" за день до съемок, и я просил своего ассистента обвести буквы вручную, чтобы было похоже на то, как писали раньше от руки, но этого не было сделано, и не выглядело в силу этого максимально достоверно. Хотя режиссер, сам северянин, сказал: "Мне расписание нравится, оно устраивает, потому что я подобные видел - у нас на Тикси все расписания печатались в типографии". Писали в блогах и о том, что электропроводка ставилась только на фарфоровые изоляторы. А я скажу, что проводка шла как на изоляторах, так и на кляммерах - железная банка разрезалась на полоски, прибивалась к стене и держала электропроводку. У нас с такими деталями все хорошо. Нет, конечно, лампочек того времени - они все перегорели. А вот ручки, шпингалеты, паутина в углах, имитация протекших потолков, фактуровка - все сделано честно. Мы даже полы стелили так, как стелили тогда. Иной раз упрекают нас в деталях, которые на самом деле никогда не будут показаны крупным планом. Приходил к нам на площадку блогер с профессиональным фотоаппаратом и заснял именно то, что ему казалось неубедительным. Конечно, когда ты разглядываешь это близко, возникают сомнения в достоверности. Но я как художник-постановщик всегда смотрю глазами камеры: что она видит. А это крупные планы, общие... И если что-то будет не так, мы это замажем, спрячем, доделаем.
Вообще, работа над "Территорией" не столько творческая, сколько техническая. Будь это фантастический фильм, надо было бы все придумывать, представлять. А "Территорию" важно уловить, важно не перегнуть себя, любимого, важно понять, что здесь ты должен по количеству деталей отделки декораций остановиться, поскольку это уже будет лишним. Соблазн сделать красиво весьма велик. Стараешься себя больше ограничивать, думать о том, что ты работаешь над почти документальным кино.

- Некоторые интернет-пользователи предполагают, что ваш фильм должен получиться невероятно красивым, но при этом ужасно скучным...
- Скучным?! Да, в нашем фильме нет погонь, нет стрельбы, нет тех составляющих, которые обычно присущи блокбастерам. Пожалуй, с этой точки зрения он действительно скучный. Наш фильм о преодолении человеком обстоятельств. Об умении мужчины идти как против ветра в природе, так и ветра мнений и неверия. Наверное, это кино не для широкого зрителя с поп-корном и колой (хотя сам иногда балуюсь, когда иду в кино с детьми). Фильм "Территория", как мне думается, рассказывает о ценностях, почти утраченных сегодня. О времени, когда работали люди, которые понятие долга ставили превыше личных интересов. Для них было честью сделать для страны больше, чем для себя. Они могли существовать в тяжелейших условиях, спать на камнях, преодолевать голод и холод. Все их поступки, ожидания, суровость - это не пример яркого мужества, которое принято называть подвигом, но пример мужества преодоления. Об этом роман Куваева, очень сильно повлиявший на мужское население Советского Союза. Об этом история. А уж насколько она разбудит интересы зрителя - увидим.

- Большие претензии высказывают поклонники книги и в связи с выбором актеров на главные роли, мол, они совершенно не соответствуют авторскому описанию....
- Если говорить о внешнем сходстве, то, к примеру, идеальным Чинковым, как мне видится, стал бы покойный Виктор Степанов, игравший Михайло Ломоносова в популярном советском телефильме. У нас же на эту роль пробовался очень известный и очень хороший артист, который внешне тоже попадал абсолютно. Но не сложилось. И я, признаться, этому рад, потому что тогда была бы совсем другая история. Константин Лавроненко, которого я очень люблю и уважаю и как человека, и как артиста, по замыслу режиссера должен был сыграть Монголова. А потом Мельник попробовал его на Чинкова, и я считаю, что это наша победа. Часто говорят: хороший актер должен уметь перевоплощаться. Ну, много ли тех, кто умел перевоплощаться очень сильно? Леонов да Евстигнеев. На самом деле, уникальный артист - это харизма, то, что он именно такой, а не другой. Да, Лавроненко - мрачен, суров и вроде как одинаков во всех фильмах. Но он убедителен как никто! Попробуй вытащи его из кадра, попробуй замени - фильма не будет! Молчит и смотрит? Да, у него работа такая - молчать и смотреть. И как же он убедителен в своем молчании!

- В "Территории" занято много театральных актеров. Как же они умудрялись совмещать съемки и работу в спектаклях?
- Летали в Москву. К сожалению, не всё можно просчитать, поэтому бывали и срывы спектаклей. Но все наши артисты вели себя мужественно и достойно, понимая, что форс-мажоры случаются не по вине администрации. Восхитительная история получилась с доставкой Евгения Цыганова на спектакль "Бесприданница". Вот представьте: утром он снимается в небольшом эпизоде в нашем фильме, а вечером должен быть в театре "Мастерская Петра Фоменко". Со съемочной площадки на плато Путорана он садится в вертолет и летит в Норильск. Там по чудесному совпадению попадает на грузовой борт, который отправляется, увы, не в столицу, а в Ярославль. Из Ярославля на частном вертолете Женю везут в Москву, на площадку Крокус-сити. Здесь уже ждет машина, чтобы доставить Цыганова в театр, но вертолету не дают посадку. Вертолет висит над Крокус-сити, машина наготове. Наконец посадку разрешают. В это время зрители, надо отдать им должное, терпеливо ждут любимого артиста. Театр, в свою очередь, бесплатно кормит бутербродами ожидающий зал. Цыганов, понимая, что на машине по московским пробкам уже не успеть, спускается в метро и опаздывает всего лишь на тридцать пять минут! А теперь представьте себе расстояние между съемочной площадкой на плато Путорана и театром в Москве: утром - в эпизоде, вечером - на сцене. И вот эта цепочка составляющих - транспорта, задействованных людей - она, конечно, восхищает!
Вообще, форс-мажорных ситуаций было предостаточно. У нас ведь в бухте Провидения выстроен целый поселок геологов. Строили мы его с большим трудом. Сначала выравнивали грунт, привезли двадцать пять "КамАЗов" щебенки, потом в местный порт пригнали из Владивостока сухогруз с большим количеством леса - в том краю ведь ничего нет: ни досок, ни гвоздей. Привезли сорок человек строителей, декораторов. А в ноябре прошлого года с Аляски пришел ураган - сильнейший за последние тридцать лет. О нем сообщали в новостях, но, конечно, не говорили, как это отразилось на нашем проекте и моем здоровье - стихия разрушила здание Управления. Когда я увидел фотографии поваленных декораций... Что говорить - очень сложно было собрать себя в кулак и не впасть в отчаяние... По телефону договорились с местной провиденской бригадой, которая обещала за определенный период все восстановить. Вылетели на площадку, а через пять минут после общения с бригадиром слышим: "Это не в наших силах, мы не возьмемся". Представьте себе наш маршрут: из Москвы в Анадырь, затем пять дней ожидания самолета (а иначе там не получается) в поселок Провидения - и все для того, чтобы услышать: ребята, мы не сможем помочь. Конечно, нашли выход - снова привезли строителей, декораторов, которые с февраля по июль всё восстановили.
Другое серьезное техническое недоразумение, которое, увы, отразилось на качестве съемки, произошло в экспедиции на плато Путорана зимой. По сюжету дядя Костя, которого играет Петр Федоров, везет в поселок на тракторе топливо и невесту Монголова (Ольга Красько). Трактор "Сталинец" нашли подлинный, отреставрировали. В Москве изготовили для него сани. Потом на самолете МЧС из мастерских перевезли его в Норильск. Сделали трактору испытание, все было замечательно. Вогнали его в Ми-26 (пришлось уговаривать пилотов перевезти нашего железного одиннадцатитонного "героя" именно внутри гигантского вертолета, а не цеплять на внешней подвеске). Через два часа трактор стоял на плато Путорана. На следующий день должны были снимать, как трактор едет к ледопаду и объезжает его. А в семидесяти километрах была приготовлена специальная полость, куда трактор проваливается, заполняется водой и где дядя Костя по сюжету гибнет. В "Сталинец" залили максимальное количество солярки, чтобы он мог работать сутки, а то и двое. Мы понимали, что форс-мажоры, скорее всего, будут, и закладывали на них три-четыре дня, но никак не десять-двенадцать. И что вышло? Назавтра случилась непогода, и десять дней было невозможно не то что выехать на съемки, а даже отойти от лагеря метров на сто. Метель такая, что мы думали: трактор не найдем. Нашли. Через десять дней. Естественно, он уже не работал - забился основной двигатель, засосав всю грязь, которая была в баке. Мы запустили его, но ездить трактор мог со скоростью не более двух километров в час, а мы хотели - не менее тридцати. Еле-еле его с места сдвинули. Говорить о том, чтобы трактор вез сани, уже не приходилось. И это ужас был, потому что вся экспедиция, собственно, затевалась ради того трюка. Но кто ж знал, что случится такая непогода!
Пришлось привозить трактор на внешней подвеске и снимать трюк, на который планировалось потратить три дня, всего лишь за два часа. В итоге то, что получилось - гигантский и печальный компромисс между тем, что мы планировали сделать, и тем, что нам позволила погода.

- Вы говорите, что десять дней бушевала метель...
- Да, десять дней мы жили в палатках без связи, без сообщений и полетов. Думали уже о том, как оптимизировать наши расходы на питание, на обогрев...

- Что чувствуешь в такой ситуации? Нет страха от мысли: а прилетят ли за нами вообще?
- У меня были отдельные чувства - я валялся с гриппом. Заразился от вновь прибывших, с которыми жил в одной палатке. Я постился, иммунитет был ослаблен - вот и "схватил вирус". Как только поднялась температура, говорю: ребят, срочно надувайте мне что-нибудь отдельное. Эмчеэсовцы быстро надули маленький модуль, в котором я и жил, мне только еду туда приносили на подносе. Конечно, для меня это было чистилище - печка, которая рассчитана на большой модуль, постоянно работает. У нее что-то вроде климат-контроля: палатка остывает - печка нагревается, остывает - нагревается. В моем случае та печка палатку нагревала моментально. Пульт от печки - это специальная пружинка, которая при нагреве отключается. Держу я этот пульт, у меня температура тридцать девять, я засыпаю. Пружинка нагревается от моего тепла и печку выключает. Я просыпаюсь от того, что холодно - изо рта пар идет. И так постоянно в течение четырех дней. И, конечно, думать, что к нам никто не прилетит - не было такого. Мы все просто молились об этом.
- Наверное, работа в таких тяжелых условиях сплотила команду?
- Конечно. Для меня они - почти семья. Моя киносемья. Мы многое пережили - трудности, радости, метели, ожидания хорошей погоды, вместе замерзали, вместе отогревались... Мы любим и уважаем друг друга. И понимаем, что для многих это, увы, не повторится никогда.

- Но ведь планируется еще экспедиция на Чукотку в ноябре?
- Да, Чукотка... Чукотка - это отдельная статья, отдельная любовь. Отдельная планета. Я о Чукотке могу говорить долго, и только словами "восхищен", "люблю", "хочу"...

- Неужели она прекраснее плато Путорана?
- Плато Путорана завораживает. По большому счету, оно кокетливо нарциссично. Плато Путорана требует присутствия человека, чтобы тот им восхищался. А Чукотка - совершенно другое. Чукотка всем своим видом дает понять: "Человек - ты здесь лишний. Я сама по себе, и мне уверения людей в моей красоте не нужны". Чукотка, конечно, суровый край, но прекрасный своей суровостью. А что там творится зимой! Когда едешь на снегоходе и видишь холмы, занесенные снегом, ни одного деревца - это словно спутник Юпитера. А какие светотени! Такая радость душе, глазу, натуре моей. Плато Путорана - мое восхищение, а Чукотка - моя любовь. И сердце, конечно же, там. У меня есть большое желание поделиться тем, что видели мои глаза. Даже снятые стареньким фотоаппаратом снимки, сделанные там, дают представление о том, что край достоин уважения, восхищения и любви.
...Очень жаль, дорогой читатель, что на бумаге сложно передать эмоции, с которыми Эдуард Гизатуллин рассказывал о Чукотке, съемках и команде, которая трудится над фильмом. И жаль, что невозможно в рамки газетной публикации вместить нашу долгую и интересную беседу. Но обязательно нужно поведать вам о том, что в планах режиссера Александра Мельника и его команды уже следующая история. Далеко не все знают, что в 1912 году на Северный полюс были снаряжены три российские полярные экспедиции. Две из них вернулись. А третья, состоящая из двадцати четырех человек, среди которых была единственная девушка Ерминия Жданко, погибла во льдах. В живых остались двое - матрос Конрад и наш земляк Валериан Альбанов. Другой уфимец, писатель Михаил Чванов, написал книгу о трагической экспедиции - "Загадка гибели шхуны "Святая Анна". Вот по этой книге и по дневникам самого Альбанова режиссер Мельник мечтает снять кино. Мужское и честное.

Мария МАТВЕЕВА.
Фото из архива
Эдуарда Гизатуллина.