Бонжур, мадам Жанна!

Вспоминая наши уфимские международные фестивали балетного искусства имени Рудольфа Нуреева, я потрясаюсь, восхищаюсь и радуюсь: сколько интересных, порой уникальных личностей побывало у нас. Вот, например, гостья Нуреевского фестиваля 2001 года.
…О француженках ходят легенды, были и небылицы. Впрочем, после знакомства с Жанной Оди-Ролан, гостьей Нуреевского-2001, убеждаешься: никаких небылиц, все самое невероятное про женщин Франции – истинная правда.
Ей семьдесят лет. Но как молодо сияют глаза! Морщинки – только от улыбки, лицо излучает счастье и доброту. Даже резиновые сапоги, далеко не новое пальто с причудливым шарфом и лохматая шапка из рыжей лисы воспринимаются на ней как экстравагантный наряд.
Мадам Жанна приехала на фестиваль за свои деньги, присоединившись к продюсеру Беатрис Грюбе и балерине Карин Аверти, солистке «Гранд-опера», воспитаннице и партнерше Нуреева, приглашенной на партию Авроры в «Спящей красавице». Осуществила давнюю мечту – побывать на родине обожаемого Руди. Таким образом соединила в своей жизни три точки на земном шаре, очень значимые и в биографии Рудольфа Нуреева: Сен-Бартелеми – Париж – Уфа. Такая параллельность просматривается во многих поступках француженки и происходит от фанатичного преклонения перед гением танца двадцатого века. Даже моего далеко не совершенного знания французского хватило при общении понять силу ее чувства. Но дело в том, что и сама она личность в своем роде неповторимая.
Жанна родилась в самом сердце Франции в небольшой деревушке провинции Корез, где природа хранит свою первозданность. Родители – простые крестьяне, с трех лет девочку воспитывала бабушка. Округа примечательна тем, что отсюда вышли многие знаменитые люди страны, в том числе президенты Жорж Помпиду и Жак Ширак.

В восемнадцать лет Жанна стала женой сенатора, выходца из этих же краев, и уехала с ним. Ее история напоминает сказку о Золушке. Они прожили много лет, были счастливы, у них родилось трое сыновей: Николя, Марсель, Пьер. Муж – близкий друг генерала Шарля де Голля, и она, естественно, была хорошо с ним знакома. Именно ее в свое время де Голль попросил показать Париж Юрию Гагарину.
Нуреев всегда привлекал Жанну как личность, гениальный танцовщик. Людям его созвездия боги преподнесли исключительные дары: красоту, могущество, абсолютный вкус. При жизни она видела его один раз. А вскоре после смерти Рудольфа – в 1994 году – продала свой дом и купила дом Нуреева на острове Сен-Бартелеми в Карибском море, место, очень любимое им. В девять утра – именно в тот час, когда сам Нуреев приобрел этот дом. Он принимал здесь таких гостей, как Грейс Келли, Мари Элен де Ротшильд, Жаклин Кеннеди. Жанна отреставрировала особняк так, чтобы сохранить дух своего кумира. На входе разместила его высказывание: «Я не создан для общества, все это какая-то нелепость».
– Мне близок этот человек, – делится мадам Жанна, - мне понятна его страсть к роскоши, дорогим вещам. Это характерно для людей, которые в детстве, юности терпели нужду.



Этот дом – сокровище Дикого берега острова, ларец гармонии. Все туристы, ступая на береговую полоску острова, устремляются сюда, чтобы осмотреть магическое место, вдохнуть его воздух, сфотографироваться. Море, небо, ощущение свободы… Дом возвышается как громада корабля. Все окна выходят на море, и когда находишься внутри, чувствуешь себя плывущим в бесконечную водную даль. Терраса из тикового дерева напоминает сцену и как бы хранит след призрачного уже, но прекрасного па-де-де. Из вещей великого Руди остались только пианино, которым Жанна дорожит, и машина в довольно плачевном состоянии, которую она с удовольствием отдала бы тому, кто способен привести ее в божеский вид.
Магия присутствия гения усиливается, когда хозяйка просматривает видеозаписи спектаклей Нуреева, у нее богатейшая коллекция. В эти минуты она счастлива…
Жанна Оди-Ролан – почетный доктор международного факультета изящных искусств, эксперт по фитотерапии, создательница косметологической линии. Она культивирует красоту и высочайшую любовь к природе. Кроме всего, она называет себя писательницей и обещала прислать свои книги в республиканскую библиотеку.
Присутствие мадам Оди-Ролан придало особый шарм фестивалю. Каждый вечер она устраивалась в директорской ложе в элегантном вечернем платье (не сравнить с дневным нарядом) и в очередном немыслимом головном уборе (вспомним пристрастие Нуреева к беретам, шапочкам), источая само обаяние и доброжелательность. Очень переживала за Карин Аверти.
– Да, она не в лучшей форме, – сказала Жанна в антракте «Спящей красавицы», – но за три репетиции трудно освоить другую хореографию, отличную от нуреевской. Кто-то и отказался бы...
Когда я спросила, помнит ли она свое первое театральное впечатление, гостья неопределенно пожала плечами.
– А самое яркое? – не отставала я.
– О! Сегодня! Я горжусь Карин. У нее есть чувство стиля, и она любит свое дело.
Мадам щедра на невероятности. Дарить что-то окружающим, наверное, ее хобби. Она просто не может без этого существовать. Одаривала многих кусочками мыла, изготовленного по ее эксклюзивному рецепту, в оригинальных упаковках с ленточками, веревочками. Театральному музею – «Театру Руди», как она написала – подарила икону «Святой Иоанн», купленную в антикварной лавочке уже в Уфе в магазине «Знание» на улице Ленина. Здесь же теперь хранится «Первый журнал», издаваемый на острове. Среди издателей – Николя Оди-Ролан. Несколько страниц отведено рассказу о Жанне как достойной гражданке острова, выполняющей почетную и красивую миссию – хранить дух великого танцовщика двадцатого столетия. Помещены фотографии различных уголков острова, дома, самой Жанны. Информацию из журнала я частично использовала в этих заметках.
Уфа мадам Жанне очень понравилась. Ее восхитили старые деревянные дома на улице Фрунзе с резными наличниками, крылечками. Она удивлялась горам снега, к сожалению, уже по-весеннему не девственно чистыми. Ей понравился театр и его люди. Здесь она тоже улавливала магию присутствия Руди. Ее восхищал сам факт того, что именно на этой сцене он начинал танцевать.
Жанна рассказала, что перед отъездом в Уфу она общалась с астрологом, и он сказал ей: «Ты едешь на свою родину, потому что в прошлой жизни ты, конечно, жила в России».
И покинула Уфу с ощущением, будто и впрямь побывала на родине…

P.S. Посмотрела в интернете, что сейчас на Сен-Бартельми. У дома Нуреева менялись владельцы. В настоящее время там отель. Остров – место для туристов и богатых людей.
Фото предоставлено автором.