Записки тропического врача

Фиеста,или Сабантуй на гватемальский лад

Продолжение, начало в №№ 19, 23, 28, 33, 39, 43, 48, 53, 63, 68, 73.

"Вечерка" продолжает публикацию дневниковых записей Виктории Валиковой, уфимки, которая мае прошлого года возглавила клинику одного из отдаленных районов Гватемалы.

"Ты дашь нам еще поиграть? А можно мы вечером придем?" - очень тяжело отправить несколько сотен детей спать после праздника. Популярная в моем детстве игра "Музыкальный стульчик" собрала аншлаг, на колонке сели батарейки, и мне пришлось петь "Калинку" под гитару. Я люблю детей.
Фиеста, или праздник в честь клиники проходит один раз в год без привязки к дате - когда есть силы. Мы с Инти планировали праздник долго, потому что она как футболистка (Инти играла до медицинской школы в сборной Антверпена) очень была обеспокоена матчами, а я - всем остальным. Нам предстояло организовать несколько тысяч детей - играть, рассказывать стишки и петь песенки, взрослых - танцевать и не напиться, оркестр маримбы (национальный инструмент, представляющий собой ксилофон размером с рояль) - звучать с утра до вечера весело и задорно.
...Утро началось весело. Оказалось, что маримба, то есть ксилофон - реально очень большая. В нашем с Инти воображении максимально большой ксилофон все же вмещался бы в багажник нашего огроменного пикапа, но мы, видимо, мыслим не достаточно глобально. Пришлось просить грузовик из соседнего села помочь с доставкой - маримба, она ОЧЕНЬ большая.
Во время банкета выяснилось, что Мария и Анна без спросу оборвали чью-то личную пальму (тут принято все пальмовыми листьями украшать, это типа обоев или ватмана разрисованного) - и нам пришлось просить прощения: "Мы так больше не будем. Хотите, риса дадим?"
В остальном все было позитивно. Утром подарки и раздача стипендий - наша клиника спонсирует одаренных подростков для учебы в городе. Потом - футбольные матчи, игры с ребятишками и дискотека. Под маримбу.
Все бы ничего, если бы утренняя раздача мангового сока не закончилась ночной диареей. Не у детишек, а у нас с Инти. В такие моменты несказанно радуешься, что у нас четыре туалета. И собственный аптечный пункт.
- Ну и зачем ты на врача столько училась? Давай уже выпьем что-нибудь? - стонет Инти.
- Чай соленый пей, - отве-
чаю я.
Лекарства у нас на вес золота. А диарея, скорее всего, вирусной этиологии. То есть антибиотики глотать бесполезно. Так что мешаем один литр чая или воды с шестью чайными ложками сахара и половиной чайной ложкой соли, и вот вам чудо-средство, которым надо как следует опоить себя и любимого, который сидит на соседнем унитазе.
Вообще, это глобальный миф, что как только вас, простите, пропоносило, надо сразу ставить капельницу. Ничего подобного. Прием жидкости через рот ничем не хуже. А лучше. Спросите: а если еще и рвет? Тогда вкалываем противорвотное и... начинаем поить.
К середине ночи нам хорошеет. Казахский чай теперь не кажется таким уж и плохим напитком, Инти помешивает в нем канью - местный сахарный тростник, а я макаю сухарь.
- Завтра работать, - задумчиво говорит она.
- Славно, - говорю я.
Мы тушим керосиновый фонарь. Фиеста перетекла в запоздалую сиесту. Пора спать.
* * *
Мне всегда было тяжело понять, как люди переживают из-за личностного. Серьезно, переживания в духе "меня бросил парень" или "она меня не любит" всегда обходили мою жизнь стороной. То ли оттого, что я не придаю особого значения розовым соплям. Или оттого, что я счастлива сама с собой и червяками. А может, времени рассуждать о сердечном не так много.
Это довольно смешно, но я помню, как переживала и не спала ночи перед экзаменами: меня спросят, а я не знаю... Раскрывая карты, я не всегда хотела быть инфекционистом. Но жизнь раскладывает карты на свой лад, и в итоге бактерии и вирусы вкупе с любовью к необычному и интересному захватили меня, и вот я тут, лечу майя на границе с Мексикой.
Вспоминаю свою интернатуру, когда я, уверенная, что знаю абсолютно все, набивала себе шишки и дома в слезах падала в объятья мамы, которая, успокоив, всегда говорила: ничто, кроме детального разбора любых непонятных случаев, не поможет стать хорошим врачом. И была абсолютно права: даже сейчас (сказала я, как будто у меня тридцать лет опыта работы, хе-хе-хе-хе) читаю обо всем непонятном, накопившемся за день, и пишу письма маме и бывшим коллегам, если в чем-то не могу разобраться сама.
...Сегодня, очередной раз поразилась тому, насколько удивительными могут быть остаточные знания. Назначив женщине, которая вот уже две недели не начинает продуцировать грудное молоко, домперидон - препарат от рвоты, мы вызвали у нее лактацию. Дело в том, что одним из побочных эффектов этого лекарства является повышение в крови пролактина - гормона, собственно лактацией и заправляющего. Этот прием используют только в крайних случаях. Препарат хоть и не токсичен, все же частично проникает в грудное молоко. Он всплыл у меня в голове то ли от отчаяния, то ли от жадности (жаба меня душит здорового малыша с живой мамой с пеленок на смесь подсаживать), то ли от лени - хотя в моей биографии присутствуют всякие там восхождения на Эльбрусы, таскаться по десять раз на дню к одной и той же мамочке с орущим от голода ребенком - такое изматывает. И этот случай был констатирован мной как крайний. Как бы то ни было, лично для меня плюсы грудного вскармливания резко перевешивают возможные минусы домперидона в молоке.
Помню, как переживала свои первые дежурства в приемном покое. Нечаянно кого-нибудь убить довольно просто, и дома я не могла спать, а перебирала случай за случаем, вспоминая, что назначила тому или иному пациенту и не ошиблась ли в дозах.
Личное же никогда не вызывало у меня сильных чувств. Слова "Я больше тебя не люблю, ты толстая и глупая" перед фразой "У нас тут инфекционно-токсический шок у двухлетного ребенка" поблекнут для меня, как скарлатинозный румянец после пенициллина.
Думаю, что оно, наверно, к лучшему: когда хочешь делать что-то действительно хорошо, необходимо нырять в это с головой. А потом выныривать и получать вот такие картинки от маленького пациента, которому мы спасли глаз, после того как сестричка ткнула в него палкой.